Из здания вышла женщина средних лет, судебно-медицинский эксперт. Зубы, кожа и надсадный кашель свидетельствовали о том, что она заядлая курильщица. Изабелла представилась.
— Что это за место? — спросила она, кивнув на пристройку.
— Понятия не имею, — ответила женщина. Своего имени она не назвала, да Изабелле это было и ни к чему. — Там нет двери, ведущей в часовню, значит, это не ризница. Может, сарай садовника?
Женщина пожала плечами, словно хотела сказать: «Разве это имеет значение?»
И то правда. Значение имел труп. Молодая женщина. Она полусидела-полулежала в маленькой пристройке. Судя по положению тела, в момент нападения она попятилась назад и потом соскользнула по стене вниз. Стена эта немало пострадала от непогоды, а прямо над телом обнаружилось изображение Всевидящего ока — глаз внутри треугольника — и надпись «Бог пользуется беспроводной связью». Пол был каменным, замусоренным. Рядом с покойницей валялись пакеты из-под чипсов, обертки от сэндвичей и шоколадных батончиков и пустые банки из-под кока-колы. Лежал там и порнографический журнал, свежий, несмятый, относительно недавнего происхождения по сравнению с остальным мусором. Он был раскрыт на фотографии женщины с надутыми, красными от помады губами, одетой только в кожаные лакированные сапоги и цилиндр.
«Не хотелось бы встретить свою смерть в столь унизительном месте», — подумала Изабелла. Она присела, чтобы взглянуть на жертву. В животе у нее все перевернулось из-за запаха, исходящего от тела. Это был запах мяса, гниющего на жаре, густой, как желтый туман. В ноздрях и во рту трупа ползали новорожденные личинки, а лицо и шея там, где их можно было разглядеть, сделались зеленовато-красными.
Голова молодой женщины упала на грудь, по ней растеклось большое количество свернувшейся крови. Мухи здесь поработали как следует, их жужжание было подобно реву проводов высокого напряжения в замкнутом пространстве. Когда Изабелла осторожно подняла голову молодой женщины и обнажила шею, над безобразной раной поднялась туча мух. Рана оказалась зазубренной и рваной, видимо, убийца был неуклюж.
— Сонная артерия, — сказала женщина-патологоанатом и показала на опухшие руки жертвы. — Похоже, она пыталась остановить кровотечение, но у нее ничего не получилось. Она быстро истекла кровью.
— Орудие убийства?
— Ничего не найдено. Пока не положим ее на стол и как следует не осмотрим, сказать ничего нельзя. Что-то острое. Но не нож. Для ножа слишком грубая рана.
— Сколько времени прошло с момента смерти?
— Трудно сказать из-за жары. Синюшность есть, и трупное окоченение прошло. Возможно, двадцать четыре часа.