— Или, возможно, я поумнела и поняла, что нет смысла добиваться невозможного. Не хочу бороться за то чего все равно не смогу получить. Я устала от полного, абсолютного неприятия, от пинков и зуботычин. В переносном смысле, конечно.
— И все же, — лукаво усмехнулся Финн, — ты сегодня пришла сюда по собственной воле, намереваясь попросить отца о помощи.
Розамунда попыталась твердо встретить взгляд брата, но тут же отвела глаза.
— Ты никогда не умела ничего от меня скрывать, — фыркнул Финн. — Он любит тебя?
Этот самый вопрос огнем горел в ее мозгу в течение последних двух дней.
— Зачем отвечать, если ты умеешь читать мысли? Финн засмеялся:
— Несчастный человек!
— Напомни, почему я тебя люблю.
— Потому что я чертовски красив и обладаю неповторимым шармом. Ну и, конечно, из-за моей удивительной скромности.
— Ты скромен, как настоящий павлин. И кстати, ты что, лысеешь?
— Я вовсе не лысею! — возмутился Финн. — С чего ты взяла? Я…
— Попался! — воскликнула Розамунда и, прежде чем брат успел придумать достойную реплику, поскакала прочь. А Финн выкрикнул ей вслед несколько коротких, но весьма содержательных фраз.
Уже давно у нее на сердце не было так легко и тепло.
Она не сомневалась, что Финн будет сколько надо рыскать по округе, чтобы добыть для нее необходимые сведения. Она почти забыла чувство надежности, которое дает любовь семьи, и лишь теперь поняла, как ей этого не хватало.
Около пяти часов принесли записку от Финна. Розамунда была очень занята, раздавая поручения слугам, которые, когда угроза чумы оказалась ложной, мало-помалу возвращались. На это ушло время. Потом она долго была в саду, собирая цветы для герцога и его бабушки, — словом, делала все, чтобы только не заходить в комнату Люка до того, как прибудет письмо.
Взяв вазу, предназначенную для герцога, она побежала вверх по ступенькам, одновременно читая записку, и едва не налетела на двух лакеев, выносивших медную ванну. Войдя, она обнаружила Грейс, которая читала герцогу вслух. Она сидела рядом с кроватью, как всегда безупречно элегантная, в одной руке держа книгу, а другой сжимая пальцы герцога. Розамунда едва не уронила вазу.
Прощение, сущ. Уловка, призванная ослабить бдительность нападающего и захватить его врасплох при следующем нападении.
А. Бирс. Словарь Сатаны
Очаровательная вдова прервала чтение на полуслове и вопросительно взглянула на вошедшую.
— О, Розамунда, мы давно вас ждем.
«Мы». Она сразу возненавидела это слово, которое определенно не включало ее.
— Да, наверное, но я не хотела врываться, пока не разузнаю хоть что-нибудь.