В комнате повисло молчание, такое напряженное и тяжелое, что Сильвия еще больше съежилась в своем кресле. Теперь она рыдала в голос.
— Нет, прошу вас, — взмолилась она и бросила испуганный взгляд на отца, который, пожалуй, только сейчас заметил, что младшая дочь тоже находится в комнате.
Прежде чем граф сумел вставить хоть слово, опять заговорил Люк:
— Леди Сильвия, в прошлый раз вы выбрали определенный курс, которым неуклонно следовали. Не думаете ли вы, дорогая, что можно испробовать и какой-нибудь другой?
Розамунда моментально бросилась на защиту. Она не могла видеть сестру такой несчастной.
— Оставьте ее! Да и при чем тут какая-то поездка в экипаже?
— Минутку! — Люк поднял руку. — Пусть скажет леди Сильвия.
Сильвия не сводила глаз со своих пальцев, которыми машинально водила по замысловатому узору на подлокотнике кресла.
— Генри сказал, что любит меня. Обещал, что сделает, как я скажу. Я сделала неправильный выбор.
Розамунда так сильно сжала кулаки, что побелели костяшки пальцев.
— Я трусиха, — тихо сказала Сильвия, не глядя ни на кого. — Я не смогла признаться, что это меня видели на берегу в Перрон-Сэндс те ужасные люди. У меня не хватило смелости рассказать все даже Розамунде. Когда она решительно отказала Генри, я предложила ему подождать, чтобы убедиться… не имели ли наши скандальные действия последствий. Ведь я могла забеременеть. Мы решили подождать месяц. Чтобы было больше времени для принятия решения. Короче говоря, мы выбрали самый трусливый выход — не делать ничего. — Она понуро склонила голову. — Но потом, — она обернулась к Розамунде, — ты сама решила вопрос, сбежав в Шотландию с каким-то неизвестным, впоследствии оказавшимся чудовищем и садистом. После этого Генри сказал своему отцу, что хочет жениться на мне. Герцог пригрозил выгнать его из дому и лишить наследства, если он осмелится жениться на девице из семейства, в котором женщин так плохо воспитывают. — Сильвия покосилась на Люка. — Так что вы глубоко ошибаетесь, сэр. Ваш брат был вполне способен бросить женщину. Он не желал ни жить в бедности, ни пользоваться подачками моего отца. У Розамунды голова шла кругом.
— Ты любила Генри, — сказала она. Ей требовалось произнести эти слова вслух, чтобы поверить в них.
— Теперь уже не знаю, — вздохнула Сильвия, отводя взгляд. — Мне тогда не было и шестнадцати. Я была польщена вниманием и проявлениями любви самого красивого молодого человека в округе. Мы впервые встретились на прогулке. Он восхищался мной, а мне этого так не хватало. Это было захватывающее, волнующее приключение. — Она подняла глаза и постаралась поймать взгляд Розамунды. — О, дорогая, мне так жаль!