Малоун не мог не согласиться. Первоклассная недвижимость.
— И кто же здесь должен жить?
Кассиопея ухмыльнулась.
— Владелец музея, кто же еще!
Он заметил, что ее настроение заметно улучшилось, но было очевидным и другое: и она, и Торвальдсен находятся на грани нервного напряжения. Перед отъездом Малоун переоделся и достал из-под кровати «беретту», полученную им еще во время службы в группе «Магеллан». Местная полиция дважды пыталась конфисковать у него пистолет, но Торвальдсен каждый раз пускал в ход личные связи (он был дружен с премьер-министром Дании) — и оружие возвращали. Несмотря на то что Малоун давно вышел в отставку, за последний год он неоднократно находил пистолету применение, и это не могло не беспокоить. Ведь одна из тех причин, по которым он перестал работать на правительство США, заключалась в том, что теперь он мог не носить с собой оружие.
Они вошли в домик. В окна, покрытые пленкой высохшей соли, лился свет. Внутреннее убранство представляло собой причудливую смесь старого и нового, смешение стилей, однако все вместе это производило довольно приятное впечатление. Помещение явно нуждалось в ремонте.
Кассиопея принялась обыскивать дом, а Торвальдсен присел на диван, застеленный куском пыльного твида.
— Все, что находилось прошлой ночью в музее, представляло собой копии. После того как я купил этот дом, оригиналы я перевез сюда. Особых ценностей в музее не было, но я не мог допустить гибели даже этих скромных экспонатов.
— Сколько же тебе пришлось хлопотать, — покачал головой Малоун.
Подошла Кассиопея.
— Ставки очень высоки, — проговорила она.
Как будто Малоун сам этого не понимал!
— Пока мы ждем, когда кто-то придет нас убивать, — ну, тот человек, с которым ты говорил по телефону, — может, ты объяснишь мне, почему вы дали им так много времени для того, чтобы подготовиться?
— У меня спланирован каждый шаг, — сказал Торвальдсен.
— Почему так важны эти медальоны?
— Тебе что-нибудь известно о Гефестионе? — спросил датчанин.
— Да, это был ближайший наперсник Александра. Возможно, любовник. Он умер за несколько месяцев до смерти Александра.
— Манускрипт, обнаруженный в Самарканде и подвергнутый флуоресцентной рентгенографии, заполняет некоторые лакуны в этой области исторического знания, — вступила в разговор Кассиопея. — Нам известно, что Александр был настолько раздавлен смертью Гефестиона, что приказал казнить своего личного лекаря, человека по имени Глуций. Он был разорван стволами двух пальм, к которым, предварительно пригнув их к земле, его привязали.
— Чем же провинился этот врач?