— Эти строки написаны придворным историком, который также потерял дорогого ему человека, когда за четыре года до того Александр казнил Каллисфена. Каллисфен был племянником Аристотеля и служил придворным историком до весны триста двадцать седьмого года до нашей эры, когда он принял участие в заговоре с целью убийства Александра. К тому времени подозрительность Александра приняла болезненные формы, и поэтому он приказал казнить Каллисфена. Утверждают, что Аристотель так и не простил этого Александру.
Малоун кивнул.
— Некоторые даже говорят, что именно Аристотель отправил яд, от которого погиб Александр.
Торвальдсен тоже не удержался от комментария.
— Царь не был отравлен, — проговорил он, — и этот манускрипт является тому доказательством. Скорее всего, его погубила малярия. За несколько недель до своей смерти он с войском пересекал болота. Но наверняка сказать трудно. А это лекарство, снадобье, вылечивало его прежде и излечило помощника лекаря.
— Ты обратил внимание на симптомы? — спросила Кассиопея. — Температура, опухоль шеи, слизь, быстрая утомляемость, кожные высыпания. Напоминает какую-то вирусную инфекцию. Но при этом лекарство полностью излечило помощника лекаря.
Ее слова не произвели на Малоуна впечатления.
— Не надо так слепо верить манускрипту, которому перевалило за две тысячи лет. Ты вообще не знаешь, подлинный он или нет.
— Он подлинный, — твердо произнесла Кассиопея.
Малоун ждал, когда она пояснит свою уверенность.
— Мой друг был классным экспертом. Технология, которую он использует, совершенна, через нее не проскочит ни одна подделка. Речь идет о чтении текста на молекулярном уровне.
— Коттон, — заговорил Торвальдсен, — Александр знал, что впоследствии за его тело развернется настоящее сражение. Незадолго до смерти он сказал, что, когда он уйдет, его выдающиеся друзья затеют похоронные игры. Любопытное замечание, но теперь мы начинаем понимать, что за ним стоит.
Тут в голову датчанина пришла новая мысль, и он повернулся к Кассиопее.
— Ты сказала, что твой друг, работавший в музее, был экспертом. В прошедшем времени. Почему?
— Он умер.
Теперь причина горечи, сквозившей во всем ее облике, стала понятна.
— Вы были близки?
Кассиопея не ответила.
— Могла бы сказать мне, — произнес Малоун.
— Нет, не могла.
В ее голосе звучала боль.
— Итак, — проговорил Торвальдсен, — подводя итог, можно с уверенностью сказать, что за всем, что сейчас происходит, стоит стремление отыскать тело Александра.
— В добрый путь. Его не могут найти вот уже полторы тысячи лет.
— Это ловушка, — холодно ответила Кассиопея. — Мы, возможно, знаем, где оно находится, а человек, который идет сюда, чтобы убить нас, не знает.