— Я не вооружен, — невозмутимо сказал Арманд, обращаясь ко мне сверху. — И все остальное по большей части тоже вранье.
Я слушала его все с большим ужасом. Я медленно повернулась и посмотрела на него: описание совпадало в точности.
— Куртка осталась в шкафу, — добавил он, как будто это было важно.
— Это правда? Ты кого-то убил?
На улице в громкоговоритель еще раз объявили про показания и вознаграждение, потом послышался шум мотора и машина, ничего не подозревая, проехала дальше.
— Нет, — ответил Арманд. — Я никому не нанес физических повреждений, по крайней мере тяжелых. И я не являюсь ни опасным для общества, ни психически неуравновешенным. Это все выдумки.
Он действительно производил впечатление совершенно нормального человека. Настолько же нормального, насколько и я, а себя я считаю одной из самых нормальных в мире.
— Но полиция не будет рассказывать такое просто так… — Я перевела дух. — За этим же должно что-то стоять.
Арманд медленно спустился по лестнице.
— Правда, что я сбежал из своего рода следственного изолятора, хотя я бы это так не назвал, — ответил он серьезно. — А замалчивают они то, что это заведение находится во Франции, в местечке настолько секретном, что тот, кто сделает хоть намек на то, что это место вообще существует, рискует навсегда остаться за решеткой. Те полицейские, с громкоговорителем, замалчивают это, конечно, не намеренно. Они просто вынуждены верить всем отвратительным историям, которые рассказывают про меня французские представители.
Я непонимающе покачала головой.
— Но зачем тогда все это? Зачем эта травля?
— Я уже говорил, они просто хотят меня иметь, — объяснил Арманд. — То, что они тут назвали следственным изолятором, на самом деле научный институт, засекреченный военный объект, где последние несколько лет ученые занимались тем, что по всем правилам, досконально, по косточкам разбирали меня, Арманда Дюпре, подопытного кролика высшего сорта. Там я находился и туда они хотят заполучить меня обратно.
— Тебя? Но почему?
— А ты вспомни кочергу, которая вдруг стала невероятно тяжелой. Или ночник. Отлично — я могу что-то, чего, по сути, кроме меня, не может никто. А господа в белых халатах желают выяснить, почему я это могу, как я это делаю, как я могу это использовать, как ограниченны эти мои возможности, можно ли этому научить других людей, является ли это способностью, которая передается по наследству, и не знаю, что еще придумают эти яйцеголовые.
Арманд стоял всего на ступеньку выше меня и шарил у себя в карманах джинсов. Он достал две медные монетки, положил их себе на ладонь и показал мне: