— Шари-ифа, — нараспев одними губами произнесла женщина, попадая в мятущийся свет факела, и Лера чуть не вскрикнула от удивления, увидев цвет ее кожи. Он был… белым!
Хоть кто-то чем-то похожий на нее в этом чудовищном, неизвестно какой больной фантазией выдуманном мирке. Женщина удивилась не меньше.
— Шарифа, шари-ифа, — нарочито громко, так, чтобы слышал вождь, зловеще шамкая беззубым ртом, ласково пролепетала подошедшая старуха, зачарованно водя узловатыми пальцами по коже дрожавшей девушки. — My God… White skin, this is really white skin![1]
Последняя фраза была произнесена свистящим шепотом, и девушка разглядела сквозь болтающиеся прядки волос, как загорелись глаза женщины.
— Марлаш тугрения? — придав своему лицу смурное выражение, властно поинтересовался вождь.
— Не asked, where you came from,[2] — выслушав вопрос, на не менее странном языке перевела старуха.
— Меня… меня Лера зовут, — полумертвая от страха, ни слова не понимая, пытаясь отстраниться, пискнула девушка. — Я в лесу заблудилась. Отпустите меня, пожалуйста, и я сразу уйду…
— A white face! After so many years! Please, help me! I’m a citizen of the United States, — сбивчивым шепотом заговорила вплотную приблизившаяся старуха и стала украдкой тыкать пальцем в стертую нашивку на плече комбинезона. — We were shot down twenty years ago… in the desert. Pilots were killed, and I was imprisoned by these savages…[3]
— Извините, я ничего не понимаю, — немного успокоенная знакомым цветом кожи и отсутствием явной агрессии, виновато пробормотала девушка. — Пожалуйста, отпустите меня…
— You’re a Russian, right? — прислушавшись к словам девушки, спросила та. — I’m lieutenant, Jenny Tahoma…[4]
— Пожалуйста, не трогайте меня, — Лера попыталась стряхнуть с запястья цепкие пальцы, с испугом и отвращением глядя на металлический ошейник и красный нарыв, окольцовывающий шею женщины.
— Are you military? You came here with a group? How many people are with you?[5] — потускневшие глаза смотрели на девушку с жадной надеждой.
— Ке-сия! — заметив, что он остался за бортом разговора, раздраженный вождь с такой силой рванул цепь на себя, что всплеснувшая руками женщина с размаху опрокинулась на зашуршавший высушенными листьями пол. — Се-кумо вач! Тэко!
Повинуясь приказу, охраняющие трон туземцы оттащили схватившуюся за горло женщину в сторону.
— Марлаш тугрения? — снова нетерпеливо поинтересовался у Леры вождь.
— Я вас не понимаю! — взмолилась девушка.
— Верия се пука! — поднявшись из кресла, вождь быстро приблизился к девушке и провел мясистыми пальцами по ее волосам. Размяв длинную огненно-рыжую прядку, поднес ее к широким ноздрям и жадно вдохнул. От вида шестипалой руки у Леры от испуга громко стучали зубы под плотно стиснутыми губами, на глаза навернулись бусинки слез. Бесцеремонно схватив оцепеневшую пленницу повыше локтя, туземец, словно манекен, повертел ее, придирчиво оглядывая со всех сторон.