— Ребят на «Двести одиннадцатой» предупредил?
— Да, скоро подтянутся, — техасец огляделся в поисках друга. — Мич?
— Я здесь, бро, справа, — басовито откликнулся великан.
— По-хорошему, послать бы кого сказать, пусть уплывают, — Дубков со вздохом оглядел ненадежное укрепление. — А мы головорезов пока задержим.
— Не успеем. Да и поддержка не помешает, уж больно много этих уродов…
— Тэк-с, переговоры подходят к концу, — пробормотал Дубков, наблюдая, как лыжники стаскивают из-за спин автоматы и падают в снег, словно заправские биатлонисты. — Как думаешь, оружие не подведет?
— Десять!
— Не знаю. Но другого у нас все одно нет, — разломив ружье, техасец еще раз оглядел шляпки вогнанных в стволы патронов. — Кроме ножей и топоров это все, что осталось, так что один хрен.
— Девять!
— Стрелять, только когда подойдут максимально близко! — щелкнув затвором и прицеливаясь, скомандовал Макмиллан.
— Восемь!
— Господи, помоги! — устало выдохнул Дубков, оглядывая товарищей, на лицах которых смешались напряжение и страх.
— Семь!
Внезапно Крюгер неуклюже полетел носом в снег, выронив громкоговоритель.
— Ханс!!! — завизжала его жена, находящаяся с краю укрепления.
— Какого черта?! — окликнул перепуганную женщину обернувшийся Макмиллан. — Вали в погреб! Уберите ее отсюда!
Появившийся над распластавшимся в снегу немцем предводитель австралийцев поднял громкоговоритель.
— Говорит капитан Вильсон! В последний раз прошу по-хорошему пропустить на лодку меня и моих людей!
— А с чего вы взяли, что мы согласимся? — не жалея легких, выкрикнул Макмиллан.
— Мы имеем на нее такое же право, как и вы!
— Да ну? А разрешение от боженьки есть? — осклабился техасец.
Взбеленившийся от издевательства капитан вскинул над головой автомат и издал басовитый вопль:
— К черту треп! Убивайте всех! Господь найдет своих!
Несколько его людей засуетились вокруг упряжек, и воздух огласился отчаянным воплем давно не кормленных зверей. В следующую секунду к укреплениям хрипло голосящей волной устремилась стая натасканных, озверевших от голода собак.
— Всем стоять! — рявкнул Макмиллан, несмотря на внешнюю собранность, с ужасом следивший за приближающейся смертельной волной. — Подпустим их поближе! Патроны беречь!
Испуганные полярники, вне зависимости от цвета кожи, пола и языка, застыли в немом ужасе, не спуская глаз с несущейся на них обезумевшей от голода стаи. Упершийся щекой в приклад Макмиллан ощутил, как внутри него что-то дрогнуло, — использовать собак в качестве пушечного мяса — это уж слишком! Его в очередной раз поразили холодный расчет и жестокость заклятого врага.