— Идите в жопу! — тихо всхлипнул мужик. — Тут отсижусь.
— Жопа, старик, теперь понятие бесконечно растяжимое! — фыркнули в ответ. — Да и надолго ли тебя хватит? Дней пять максимум, а потом гарантированно кони двинешь.
— Не гони! У меня тушла и «беленькой» полно… — упрямо пробормотал пьяный.
— А когда закончатся, в ларек за догоном сбегаешь? — усмехнулся Типун. — Пешком, без «химзы» и намордника?
— Огнестрел какой-нибудь есть? — потеребив лямку пузатого рюкзака, деловито поинтересовался Харя.
— Да, там, — с трудом приподнявшись, охранник неопределенно махнул рукой. — В будке. «Макар» в сейфе лежит.
— Добро. В дороге пригодится. Витек, посмотри.
— Звать-то тебя как? — Типун помог охраннику подняться.
— Михаил… — хотя к чему теперь эти бессмысленные ярлыки, набитые в паспорте, шершавые листки которого теперь годились разве что на бумагу для самокруток. В мозгу промелькнуло армейское прозвище, которое он получил за регулярные посылки с выпечкой от жены и матери, каждый раз бережно завернутой в пахнущую домом тряпицу. — Батоном меня зови.
— Господином, что ли? — с заметным акцентом спросил один из мужиков.
— А?
— «Батоно» по-грузински означает «господин». Ты, случаем, плеткой орудовать не любишь?
— Это у меня из-за хлеба, — попробовал по-дружески объяснить Батон.
— А я думал, у тебя из-за водки все, — усмехнулся тот, что вроде был у них за главного.
— Жену, сына… поминаю, — вызывающе вперил в него свои красные глаза Батон.
— Да теперь впору весь мир поминать! Только вот, жаль, печень не резиновая. Я — Типун, а эти охломоны — Башка, Витян и Харя. Ладно… нарезной, — усмехнулся главный диггер, протягивая мешок с противогазом, — для начала «слоника» держи…
— Жень, да я с работы пораньше вернусь… — во сне бормотал Батон, ворочаясь на полу своей палатки, наполненной удушливым перегаром. — Димка, не серчай… никуда твое зверье из зоопарка не денется… Я тебе конфет по дороге куплю! Много-много… Дим… Дима!!!
Спросонья он так замахал руками, что едва не своротил забившуюся между ящиков палатку. А проснувшись — вскочил с диким ревом, весом своего могучего тела отрывая палатку от земли.
— Да что ж вы не отпустите-то меня!? — истошно орал крушащий все вокруг мужик, размазывая по щеке стекающую изо рта слюну.
Наконец, оглядевшись, он осознал, что находится не в разрушенном коробе городской парковки, а внутри продолжающей свой путь субмарины. Устав молотить, пинать и расшвыривать, Батон навалился спиной на ящик и сполз на пол, пряча лицо в ладони.
— Отпустите меня, — тихонько захныкал спрятавшийся в трюме лодки человек. — Пожалуйста…