Судорога вдавила веки, слезы, казалось, текли из ушей, рот переполнился огнем, спазмы подтягивали колени к груди. Теряя сознание, Йот с удивлением успел подумать, каким неожиданным бывает разгром. Какие-то мгновения еще слышал захлебывающийся автомат третьего бывшего солдата.
...Йот-Палавек лежал в кокпите «Револьвера». Механик и бывший солдат, находившийся во время абордажа в резерве, а также Длинный Боксер сидели рядком на пайоле, тесно окруженные матросами в белых форменках, какие приняты у команд на частных яхтах. Великан с вывернутыми ноздрями, пожевывая влажным ртом, вглядывался в лицо Палавека. Из расстегнувшейся гуаяберы высовывался серебряный замок на цепочке. У китайцев такие назывались «замками тысячи семей». Традиция утверждает, что отлитый из древних монет, собранных по разным семьям, такой амулет защищает от хвори и несчастий. Символ огромных связей, страха перед одиночеством и могущества...
— Меня зовут Майкл Цзо, — сказал он по-английски. — О вас, мистер Йот, я знаю все или почти все. Я давно слежу за вашей... э-э-э... любопытной деятельностью. Вы не собирались, видимо, тратить жизнь на накопление вещей или их символов. Жизнь для вас и ваших единоверцев видится неким искусством, требующим формы и стиля... Ваш стиль красный, не так ли? Не берусь утверждать, что цвет этот мне по душе. Однако наличие собственного стиля — свидетельство вкуса и интеллектуальной широты...
— Не крутите. Что нужно?
— Хо-хо-хо... Давайте поговорим вначале о том, что нас сближает, а потом — чего от кого нужно, чтобы сблизиться больше.
Цзо прищелкнул пальцами. Матрос, придерживая автомат, нырнул в каюту «Револьвера». Воспользовавшись, что Цзо смотрел какое-то время в спину посланному, Палавек шевельнулся. Кольт оставался под рубашкой — удивительно, что оружие оставили.
— Хозяин! Тут одни прохладительные! — крикнул матрос.
— Кун! — заорал фальцетом Цзо.
С «Лунатика», о борт которого «Револьвер» по-прежнему терся кранцами, донеслось приглушенно:
— Слушаю, хозяин.
— Отправь сюда виски, закуски и... радиста. — И вежливо Палавеку: — Поговорим как люди особого склада...
Цзо принял обтянутый кожей походный бар, спущенный на нейлоновом тросе с борта «Лунатика». Матрос привычно переоборудовал его в столик на колесиках. Виски, лед, стаканы, замороженные в пакетиках салфетки, сладости унес в каюту. Было слышно, как там хлопнула дверца холодильника.
Запястья радиста обхватывали наручники. Парня почти сбросили сверху, едва дав ступить на веревочный трап.
С подноса, вынесенного из каюты, Цзо взял пакетик с ледяной салфеткой. Ударил между ладонями, как хлопушку. Отирая шею, лицо и руки до локтей, собрав жирные складки на лбу, сказал: