Наверное, актриса из китайского балаганчика, подумал он. Меланхолически шнурует в уголке сцены на пуфике красную туфельку, высший символ женской привлекательности, для онемевших с открытыми ртами хуацяо. Не поет, не говорит, только шнурует да вздыхает, поглядывая в воображаемую даль, в которой скрылся возлюбленный мандарин восьмого разряда...
— Извините, госпожа. Меня зовут Палавек. Я — моряк, в городе бываю редко. Могу ли я спросить — вы артистка?
— Нет. Почему вы так решили? — Улыбаясь, она кривила губы.
— Ваше платье необычно для Пратунама... Вы извините мои слова?
— Что вы! Это признание. Я работаю модельером, изобретаю фасоны...
— Изобретаете — что?
— Модели. Модели национальных платьев. Наступит же время отказаться от экстравагантности и вульгарности, которые присущи западным фасонам в наших условиях...
Не покажись назойливым, потихоньку сказал он себе. Что сказать вслух, еще не знал. Она поняла: он хочет слушать.
— Понимаете, платье не может считаться красивым само по себе, если женщина не выглядит в нем единственной.
— Я, кажется, догадываюсь... Как ваше?
Она опять поняла его: это не комплимент.
— Ну да... Ателье, которое я задумала организовать, будет работать как лаборатория, изыскательский институт. Торжество наступит, когда мода перестанет служить униформой для женщины, станет нечто таким, что придаст каждой свою индивидуальность. Понимаете?
— Вы хотите заставить мечтать?
— Да... Но не заставить, а призвать.
Он засмеялся, впервые за много дней, и заметил с иронией:
— Вам тогда нужен первоначальный капитал.
— Ох, кажется, нашелся менеджер, готовый рискнуть! Начинаю путь в неизвестность...
Повар принес ему чашку с лапшой.
— Не опасайтесь неизведанного пути. Это всегда интересно. Мы, моряки...
— О, это заметно по вашим старомодным любезностям! Моряки — народ непредсказуемый. В походах оторваны от земли, от обычной среды, и в океане вам приходит в голову слишком много отвлеченных идей, а тесное житье в кубриках способствует сплоченности... Моряки частенько затевают на берегу сумятицы.
— Сумятицы?
— Ну да... нечто вроде переворотов. Мой бедный брат так говорил... Ой, кажется, вам делает знаки вон та женщина!
С растрепанным шиньоном, в домашнем халате, Виправан делала ему какие-то знаки в нескольких шагах от двери магазинчика. Палавек извинился перед соседкой по столику и подошел к свояченице.
— На вас лица нет...
— Я прибежала разыскать вас, сказать, чтобы вы не позорили нашу семью! Слава Будде, я разглядела вас здесь... Минут через пятнадцать после вашего ухода налетела полиция. Все перевернули. Испугали детей... Некто Лю Элвин, как сказали агенты, заявил, что вы — гангстер, обобрали его в собственном магазине. Элвин назвал даже марку вашего пистолета, номера банкнотов... Все подтвердилось, когда нашли сверток с деньгами. Номера банкнотов указаны в бухгалтерской книге этого Лю Элвина... Как вы докатились до такой жизни? Лучше вам явиться с повинной... Они так сказали. Прощайте!