Раньше, случись подобная промашка, Рикки Пхромчана места себе не находил. Но по опыту он знал, что есть преступления, которые не раскрывают. И случаются ошибки, когда невинному приписывается несовершенное, а то и не существующее вовсе преступление. Во всяком деле есть обстоятельства, которые сильнее человека. Все зависит, в чью они пользу — человека или ошибки. Так будет в конце концов и с Йотом...
Докладывать пришлось тому же полковнику.
Когда лейтенант входил в его кабинет, просторный и длинный, как тир, начальник почтительно говорил в телефонную трубку:
— ...да, ваше превосходительство, работаю и сегодня. Расследование ведется энергично. Установлено, что убийство Пратит Тука и его четвертой жены совершено по личным мотивам. Убийцу разыщем. Представители профсоюзных объединений, как мне представляется, удовлетворены ходом следствия... Почему они? Но мне казалось, что следует прежде всего успокоить этих господ... Ах, так! Да... Слушаю!
Полковник дождался, пока отключились на другом конце провода, и с остервенением бросил трубку на аппарат.
— Помощник министра настаивает на скорейшей поимке убийцы этого Пратит Тука. Ему плевать на беспокойство профсоюзных боссов. Зато деловые круги, связанные с иностранным капиталом, требуют от него доказательств, публично и через печать подтвердивших бы, что не они подсылали к Пратит Туку наемного убийцу. А подобные слухи по городу поползли...
Рикки Пхромчана замялся у двери. В такие разговоры он старался не вникать. Хотя слышал, когда получал в лаборатории портрет-фоторобот Йота, как младшие сотрудники со знанием дела рассуждали о пулях, извлеченных из тел профсоюзного лидера и его жены. Дескать, даже у ведущих оперативников из полиции, да и армейской контрразведки нет такого оружия, из которого выпустили эти пули. Хорош убийца-ревнивец!
Полковник размышлял, как некстати пришлись все эти расследования. А он еще собирался подавать в отставку, как говорится, непобежденным, возглавить отдел солидной фирмы, загородить широкой спиной отменного старого служаки и ветерана ловкачей-хуацяо, которые выставят его, полковника, имя на своей вывеске.
Имелись огорчения и посерьезнее, чем убийство Пратит Тука или ограбление ювелирного магазина. Приятель из штаба первой региональной армии, расквартированной вокруг столицы, доверительно сообщил, что на северо-западе, близ бирманской границы, настигнуты и погибли в перестрелке сержант, а также гражданское лицо, подозреваемые в попытке покушения на премьер-министра. Крамола выплескивалась рядом, в армии. А вооруженная расправа над политическим руководителем правительства, удайся покушение, представляла бы для военной верхушки своеобразную публичную казнь.