— А это что?
— Мои рисунки. Я принесла показать их вам, как и обещала. Давайте посмотрим.
— Ваши рисунки?
— Иллюстрации для журналов и книг. Не очень профессиональное, но приятное занятие. А ваша лаборатория, доктор Стокер? Вы покажете мне ее или нет?
Джеймс провел ее по своей захламленной лаборатории, затем показал другие помещения в здании. Николь была внимательна — нет, скорее, взволнованна. Она старалась скрыть это, но изумленный взгляд выдавал ее. Она слегка растерялась, оказавшись перед книжными полками в геологической лаборатории, и спросила:
— Все эти книги по геологии?
Николь читала. Где это повариха выучилась читать по-французски, по-английски и по-итальянски? Она также, что удивительно, знала кое-кого в университете. К примеру, Сэма. Они обменялись приветствиями так, словно были давно знакомы: без особого энтузиазма, но с соответствующим уважением и признательностью. Кроме того, она знала некоторых преподавателей по химии и старого геолога-петрографа. Джеймс никак не мог представить, где и как они могли познакомиться. С его стороны подобные догадки были невежливы и неблагоразумны.
Из лаборатории они вместе вышли в город, где, переходя из магазина в магазин, купили все необходимое для обеда на воздухе — хлеб в его любимой пекарне, сыр, который фермер ежедневно доставлял местному лавочнику, полбутылки французского вина (Николь сама выбрала) и яблоки на уличном лотке. Они взяли все это в Бакс, где решили пообедать, сидя на поросшем травой берегу Кема. Джеймс сбросил свое пальто и положил позади себя, наслаждаясь восхитительным весенним теплом и наблюдая, как Николь распаковывает свои рисунки.
— Ну вот, — сказала она, развернув сверток.
В нем оказалось множество карандашных рисунков. Талантливо выполненные изображения людей и предметов поражали причудливыми завитками. Волосы женщины, изображенной на картинке, спадали ниже ее ног и заполняли весь лист. На мужчинах были изображены шляпы, украшенные плюмажем, перья на которых были детально выписаны; зритель мог видеть также бороды пэров, что вились, как виноградные лозы.
Джеймс приподнялся и, облокотившись, смотрел на эскизы, которые Николь показывала ему один за другим. Ее рисунки поразили его. Они были более чем необычны.
— Я привыкла рисовать для Дэвида, когда тот был еще маленьким, — объяснила Николь, доставая чистый лист. — В прошлом году он уговорил меня отнести несколько эскизов издателю. Я согласилась, и мои рисунки вошли в книгу французских сказок, которая вышла в печати несколько месяцев назад. Сейчас лондонский издатель попросил меня сделать несколько иллюстраций к новому английскому переводу «Спящей красавицы».