Прошлой ночью я мечтала об Италии. О прекрасном времени в прелестном домике у моря. Как счастливы мы были! Не значит, что мы несчастны теперь, нет, конечно. Мы самые счастливые — я скоро увижу тебя. Я восхищаюсь твоей восторженностью, я наслаждаюсь твоей привязанностью и уважением, которое ты выказываешь мне постоянно. Тысяча поцелуев, Коко».
Наконец я способен писать. Я был просто болен из-за вынужденного молчания. Сегодня я опять болтался в своем гамаке, предаваясь унынию. Главный из сопровождающих меня людей носит два микрометра микроскопов из моего теодолита на своем поясе. Не могу понять, где третий. Двое мальчишек, которым дали колеса, на которые устанавливают приборы, играли с ними и в конце концов потеряли. И уже последняя капля, переполнившая чашу моего терпения, — это мой секстант. Он пропал, а его линзы, похоже, украшают уши жены вождя. Дети! Я обязан своей жизнью детям с разумом лилипутов.
Из записной книжки Джеймса Стокера, начальника экспедиции Королевского географического общества на север Трансвааля, в бассейн реки Конго в 1872-1876 годах.
Вечер, на который Джеймс приглашал миссис Уайлд, действительно проходил в Букингемском дворце, в самом большом бальном зале — только это помещение смогло вместить все экспонаты, привезенные им из Африки, а также людей, пожелавших присутствовать на открытии выставки. Полчаса назад королева и ее сын — принц Уэльский — почтили своим присутствием собравшихся.
Выставку устраивали Королевское географическое общество, Кембриджский университет и епископат Англии при поддержке самого архиепископа Кентерберийского.
Прием был в честь Джеймса. Он вернулся с подношениями от удаленных и прежде неизвестных народностей банту, которые называли себя вакуа. Они послали «царствующему правителю племени Джеймса Стокера» золотую утварь и украшения, отчеканенные и обработанные с исключительным мастерством. На помосте длиной в сотни футов, расположенном вдоль восточной стены бального зала, разместили золотые, в двадцать четыре карата, блюда, толстые и тяжелые, теплые и сверкающие. Кроме того, вокруг них лежала масса ручных и ножных браслетов, колец, нагрудников, привлекавших своим экзотическим видом. Длинный, загроможденный золотом помост навевал воспоминания о сказке про Али-Бабу. Это больше походило на открытые сундуки сорока разбойников, чем на подарок от первобытного племени. По оценкам Лондонского отделения компании Ллойда, которое застраховало все это, экспонаты выставки стоили около четырехсот пятидесяти тысяч фунтов стерлингов.