Она проходила мимо автобусной остановки, когда большой заляпанный грязью автобус приветливо распахнул двери, словно приглашая ее внутрь. Она вошла не задумываясь, хотя ехать ей было решительно некуда. Но внутри, казалось ей, так тепло, так уютно…
Автобус был, как обычно, нетоплен и набит битком. По все равно лучше, чем на темной улице. Она стояла, держась за поручень, прижимаясь к чьей-то большой спине, и задремывала. На остановках она вздрагивала, открывала глаза и опять проваливалась в дремоту. Она не очень понимала, куда едет и сколько остановок проехала. Народу в автобусе стало меньше, теплая спина вышла, можно было и сесть, но Марте Михайловне уже надоела поездка. Она прижалась лбом к стеклу, увидела за окном голые деревья, площадку с обелиском и поняла, что едет к аэропорту. Сначала она огорчилась — попутала нелегкая, занесла на окраину, — но потом оживилась. Все-таки людное место, можно в тепле посидеть, поглядеть телевизор, в буфет зайти, пива выпить, а потом на автобус — и домой. Как-никак завтра на работу, надо выспаться. А может быть, послать ее куда подальше, эту работу, все равно выгоняют».
Стакан пива не помешал бы.
В хмуром аэропортовском буфете измаявшаяся за день, с тяжелым взглядом буфетчица открыла ей бутылку жигулевского пива и пальцем показала на поднос с гранеными стаканами — сама возьмешь.
По телевизору показывали какую-то муру.
Пиво было теплое и почти без пены. Она допивала его с отвращением.
Надо бы проветриться.
Марта Михайловна вышла из здания аэровокзала, пересекла площадь и направилась вдоль дороги, ведущей к центру. Новочеркасское шоссе, вспоминала она. Или нет, проспект Шолохова. Черт с ним, какая разница.
Ее покачивало. Она понимала, что не совсем твердо держится на ногах, но ей было наплевать. Надо проветриться, и все будет нормально. И совсем не холодно на улице, можно расстегнуть верхнюю пуговицу пальто, а то дышать нечем.
Она остановилась неподалеку от автобусной остановки, возле общежития авиаторов. Прислонилась к гладкому тополиному стволу, расстегнула пуговицу, поправила платок. Глубоко вздохнула, стараясь проветрить мозги, и в этот момент услышала за спиной глуховатый мужской голос: «Далеко путь держите?»…
В тот промозглый февральский день с самого утра не заладилась жизнь и у сорокавосьмилетнего снабженца из города Шахты. Директор объединения «Ростовнеруд», где работал снабженец, после планерки попросил его остаться в кабинете и без свидетелей устроил разнос. Может, и за дело, кто бы стал спорить, но что за манера орать и к тому же тыкать! Они же оба люди с высшим образованием, сам он обращается к директору исключительно на «вы», так какое тот имеет право тыкать ему, словно последнему грузчику?