«На перекрестке Кеннингтон-род я впервые узнал музыку, там мне открылась бесценная красота, которая с тех пор неотступно следует за мной и придает мне силы. Это случилось однажды вечером… Я был ребенком, и музыка явилась мне как сладостная тайна. Я чувствовал ее, еще не понимая, и она завоевывала мое сердце и мою любовь».
Как-то, зачарованный звуками шарманки, маленький Чарльз пошел вслед за ней по улицам и грязным дворам. Увлеченный музыкой, он принялся плясать и кувыркаться. Вокруг собралась публика. Окончив танцевать, мальчик, невзирая на ярость шарманщика, протянул шапку и собрал несколько монет…
Сначала Ханна Чаплин хотела отдать этого прирожденного танцовщика в цирк. Гибкому, ловкому мальчику сразу понравилось работать с акробатами. Но восьми лет он упал и сломал большой палец. Это отбило у него охоту к опасным прыжкам. Оставался мюзик-холл. Это слово вызывает в представлении французов роскошное помещение, где перед элегантной публикой сменяются один за другим великолепные, первоклассные номера. Но чтобы понять, чем был английский мюзик-холл в 1900 году, нужно вспомнить наши старые кафе-концерты. На эстрадах Британских островов певцам отводилось меньше места, чем во французских программах. Им предпочитали обычно акробатов, танцовщиков, жонглеров, дрессированных животных, комиков и клоунов. В те времена нельзя было найти ни одного лондонского предместья, ни одного фабричного поселка в Ланкашире, ни одной шахты в Уэльсе, где не было бы своего мюзик-холла. Эта огромная зрелищная промышленность объединялась в мощные компании.
Простая публика требовательна. Чтобы понравиться ей, артист должен следить за каждым своим жестом, за каждым выражением. Некстати поднятый палец, фальшивая нота, неуверенная походка способны погубить карьеру навсегда. Зато зрители в кепках преклоняются перед хорошей работой и приходят в бешеный восторг от безупречно исполненного номера — результата долгих поисков и упорных трудов.
Мюзик-холл был первой школой братьев Чаплинов. Но Сиднею она не принесла ни славы, ни денег, и в пятнадцать лет он нанялся юнгой на корабль, совершавший рейсы между Лондоном и английскими колониями в Южной Африке.
Чарли посчастливилось. На него обратил внимание Джексон, бывший учитель, хозяин труппы «Восемь ланкаширских парней». Эти «восемь парней» (двое из них были переодетыми девочками) пели и плясали в деревянных башмаках. Во время совершенного труппой турне Чарли имел некоторый успех. Позже его пригласили участвовать в пантомиме «Кот в сапогах». 15 января 1900 года маленький актер вместе с другими «ланкаширскими парнями» выступил на сцене лондонского театра «Ипподром». Он исполнял роль собачки в пантомиме «Джидди Остенд».