Второе восстание в Иудее (116–117 гг.) ускорило отделение иудео-христианства от паулинизма. Иудео-христиане оказались в меньшинстве. Последний толчок к разрыву дало восстание Бар-Кохбы, вспыхнувшее в 132 году и потопленное в крови в 135 году. Последовавшие за ним преследования заставили крещеных отказаться от всякой общности с иудеями. «Такой поворот оказался решающим: он позволил христианству, вышедшему из рамок народно-племенной религии, оказывать влияние на все народы всей империи»[7].
Формирование епископальной церкви
Эмансипация христианства от иудаизма благодаря контакту с эллинизмом сделала его универсальным для всей империи. (Например, в империи и Библия получила вначале распространение на греческом языке.) С завоеваниями Римской империи ускорилось проникновение в нее восточных (гностических) религий, которое во II веке, то есть с распространением христианства, достигло своего апогея. Стержневой мыслью мистических религий, как и христианства, было трансцендентальное ощущение искупления и свободы (то есть на «том свете»). Эти мистические религии обеспечивали идеологические рамки социальным волнениям в провинциях.
Центрами дальнейшего распространения христианства во второй половине I столетия были уже эллинистические общины. Первой древней церковью, состоявшей из греков, была община в Антиохии. А христианско-античную культуру выпестовала являвшаяся последним бастионом восточно-античной философии египетская Александрия, которая одновременно обеспечила завоевательную силу все более латинизировавшегося христианства. То, что христианство перешло из еврейского гетто в эллинско-римский мир, символически отражает тот факт, что после крушения в 70 году Иерусалима почетное первенство перенимает христианская община столицы империи — Рима. Но первым посредником-передатчиком возникшего на Востоке христианства в Италию и западный мир был не Рим, а латинизированная провинция Африки — Карфаген.
Однако наряду с эллинизмом решающую роль для христианства сыграл и Рим. В учении апостола Павла синтетически слились три исторических элемента: иудейская склонность к пророчествам, греческий интеллектуализм, а затем и римская цивилизация, обеспечившая уже в мировом масштабе организационные условия для расцвета христианства. Историческое значение христианства, которое представлял Павел, состояло в том, что и в движении, и в идеологии на передний план выдвинулась мысль, которую апостол Павел сформулировал в Послании к галатам так: «Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Гал. 3:28).