— Да, по музыковедению.
— Молодчина. — Расхаживая по комнате, Эдди подошел к полке с книгами. — Хотя, что удивительного? Ты всегда прилежно училась.
И опять ей послышался намек на насмешку, однако она в ответ промолчала.
Гость пересек комнату, заглянул в пустой камин, направился к углу, где стоял музыкальный центр.
— Присядь, — попросила Джесси. — От твоего хождения я нервничаю.
— О, извини. — Но, прежде чем сесть, Эдди нажал кнопку стереосистемы, и в динамике зазвучал легкий рок. — Я слышал, Эндрюс уходит на пенсию после рождественского концерта?
Он сел в кресло напротив нее, положил локти на колени и стал постукивать кончиками пальцев друг о друга.
— В общем… Да. У него с сердцем неважно, с прошлого лета участились приступы.
— Жаль. Трудно будет найти ему замену.
— Да.
У Джесси мелькнула мысль, не сказать ли ему, что надеется получить это место? Но тут она вспомнила намерение не допускать его в свою жизнь. К тому же он вряд ли поймет ее стремление, а главное профессиональную способность занять дирижерский пост.
— Ну как? Тебе здесь нравится?
— Для кооператива — ничего. Вполне солидно. Чувствуется прочность. Хорошо, что ты привезла сюда столько мебели из старого дома!
Джесси удивленно вскинула голову:
— Ты помнишь ее?
— Конечно.
Тронутая таким ответом, девушка едва не предложила Эдди осмотреть весь дом, но вспомнила о своем кабинете — бывшей комнате матери. Там висела афиша с портретом ее любимого дирижера-женщины, и были разбросаны записи, относящиеся к предстоящему весной концерту где, даст бог, Джесси предстанет за дирижерским пультом. И дело вовсе не в смущении, которое она сейчас испытывала. Просто не желала, чтобы Эдди понял ее амбициозные намерения стать во главе оркестра и начал задавать ехидные вопросы.
— Судя по запаху, кофе уже готов.
Это являлось хорошим предлогом сбегать на кухню. Но и тут, пока Джесси готовила поднос, беспокойство не отпускало ее. Ну с какой стати Эдди вернулся в Вустер? Почему я не прогуляла сегодня репетицию? И зачем пригласила его к себе?.. Возникало ощущение, будто она сама подожгла бикфордов шнур и теперь ждет, когда все взорвется.
Вернувшись в гостиную, Джесси поставила серебряный поднос на кофейный столик. В ее отсутствие гость переключился на другую музыкальную волну, но по-прежнему расхаживал по комнате.
— Ты все еще кладешь один кусочек сахара? — спросила она.
— Нет, мне без сахара. А кто это?
Эдди держал маленькую фотографию в рамке. От неожиданности Джесси уронила ложечку.
— Его зовут Евгений Горошко. Он потомок эмигрантов, приехавших в Штаты в двадцатые годы.