Промерзнув под душем так, что даже кости заныли, я вышел из этой душегубки, начал одеваться. Про зарядку речи больше не было — просто некогда. Кофе пить я тоже не стал — в администрации напьемся.
Одеваясь, я мельком слушал новости. CNN — каждый день я слушал новости на разных языках, чтобы поддерживать в форме свои лингвистические способности. Это своего рода зарядка для ума, иначе язык забывается…
Сегодня годовщина со дня трагических событий в Нью-Йорке и приходится с горечью констатировать, что за этот год мир не стал безопаснее. В Триполи…
Дальше я не стал слушать — выключил. Понятно, что в Триполи — итальянцы просирают, простите, страну. У них есть такое понятие — искусство жить. Но жить с удовольствием и жить в Империи — две вещи суть несовместимые.
Внизу меня ждали броневики — два массивных стальных урода с пулеметными башенками, держат по кругу пятнадцатимиллиметровый бронебойный патрон, решетки от РПГ — иначе по городу передвигаться опасно. Когда только начинали — вставал вопрос, а не передвигаться ли нам на вертолетах, благо вертолеты были, а посадочные площадки оборудовать и защитить от шахида с гранатометом было возможно. Я отказался сам и воспретил другим по одной простой причине — этим самым мы лишим себя стимулов к улучшению ситуации в городе и дадим всем заинтересованным сторонам понять, что мы не контролируем ситуацию и всего боимся. А этого — допустить нельзя. Хотя вертолеты были, и не только у меня — на них перемещались по стране, так намного быстрее. Нас было мало, и успеть нужно было везде.
Надев привычный уже бронежилет — тоже хоть смейтесь, но с безопасностью здесь шутки очень плохи — я влез в головную машину, во вторую погрузился мой лейб-штандарт, то есть группа охраны. Тронулись…
Улицы уже расчистили, начали разбирать завалы, самосвалы, кабины которых были заменены на бронированные, курсировали по улицам, вывозя на свалку мусор и битый кирпич — но работы был еще непочатый край. Поражало другое — работу эту делать не хотели. Пытаясь занять людей — в конце концов, чем-то же они должны были заниматься — мы объявили о наборе гражданских добровольцев за один рубль в день и кормежку. Пришло — на удивление мало людей, хотя беженцев вокруг города было столько, что весь город можно было уже вылизать как на коронационные торжества. Удивляло то, что люди не хотели приводить в порядок землю, где они жили, город, где они собирались жить (если пришли сюда — наверное, собирались здесь жить) они просто пассивно сидели и ждали чего-то. Активных было меньшинство… многих перебили, активные-то как раз и пользовались лютой ненавистью исламских экстремистов, они говорили — это мы сделали, это не Аллах сделал, по шариату сказать так страшный грех, все на этой земле — по воле Аллаха. Я знал, что с этим будет трудно — но все равно массовая апатия поражала. Такое ощущение, что многим все равно было — жить или умирать.