— Скоро заглохнет. Патроны закончатся. Что поставил?
— Все что было. Две — больше нету.
— Тогда посматривай назад. И наводи… работаем по старинке.
Бес снял заглушку с линзы подзорной трубы, устроился поудобнее.
— Итак, ориентир дерево — тысяча.
— Взял.
— Ориентир ДШК — тысяча пятьдесят.
— Взял.
— Намного выше, на гребне, у прохода. Тысяча триста — ориентир куст. Наблюдаешь?
— Взял, взял…
— Тогда работаем. Множественные силы противника. Пулемет, ориентир дерево, влево сорок и ниже… сто. По ветру работай сам.
— Засек…
Громыхнул выстрел…
— На ветер… три влево. Цель побежала вправо…
Выстрел. Пулеметчика, почуявшего неладное — пуля поразила на бегу, он странно, как заяц, кувыркнулся и больше не встал.
— Ветер правильно. Гранатомет, ориентир дерево, вниз сто.
— Есть…
Мосин — три
В кошаре, низкой, убогой, избитой пулями — стоял смог из порохового дыма. Два точно попавших заряда из гранатомета не смогли никого достать — но проделали проломы, в которые могли влетать пули. Можно было видеть в этом и хорошее — у них появились еще бойницы…
— Валить надо. Они Миху снимут и обойдут со всех сторон.
— Заяц сам кого хочешь снимет.
— Откуда их здесь столько…
Один из стрелков, выслушав то, что передали по рации — заорал, перекрикивая очереди ДШК.
— Мосин-один на другой стене ущелья! На гребне!
— Какого черта он там делает?!
— Прикрывает нас! Гранит хочет, чтобы мы свалили отсюда и нашли посадочную площадку! Они высылают десант!
— Мило…
Еще один заряд гранатомета — попал, на сей раз так, что обрушилась и часть крыши. В зияющем прогале — за пеленой дыма и гари синело небо.
— Черт… Завалило…
— Давай! Давай!
Хорошо, что крыша не бетонная. Дома — как в той сказке про трех поросят — дунь, плюнь, и развалятся. Хотя здесь про поросят — сказок не знают. Знают только то, что свинья нечистое животное и кто ест свинину — тот тоже нечист.
— Идти можешь?
— Наверное… черт.
— Смотри за ним! На рывок — три — два — один — пошли!
Мосин — один
— Попадание… гранатометчик слева, тридцать пять ниже.
— Засек, засек…
Просто поразительно — как местные не боятся смерти. У каждого за десной — жвачка из конопляной смолки или немного опиума. Когда такое — по барабану, жить или умирать, все равно всем павшим на джихаде — рай.
Бес привычно, раз в минуту, как истребитель — оглянулся, выругался по-татарски.
— Контакт! У нас на шесть часов. Человек десять!
Бандиты шли осторожно. Видели, что произошло до этого — и, кажется — не установили точно позицию снайпера. Но все вооружены и вооружены хорошо. У двоих — гранатометы.
— Сколько…
— Несколько минут.
— Держи их, Бес. Надо прикрыть отход.