— Это английский гербовый лев, — определил я. — Тань, я тебя подсажу, а ты попробуй открыть дверь.
— Угу. — При виде форта она вновь резко оживилась. — Давай.
Я, сцепив руки в замок, подкинул ее к двери, и Танюшка ловко вцепилась в какие-то выбоинки. Нетерпеливо вытянула ко мне руку, я перебросил ей открытый нож. Наверху скрипнуло, хрустнуло, посыпалась сырая деревянная труха, и Танюшка соскочила обратно. Указала вверх подбородком с гордым видом.
Дверь была открыта — отошла на полметра. В щели проглядывал свет.
— Подсади опять, я посмотрю.
Я принял от нее нож и покачал головой:
— Лучше я, мало ли что…
— Я же тебя не подниму, — улыбнулась она. — Давай, Олег.
— Эххх… — Я неохотно, но сноровисто подсадил ее и приготовился ждать. Но буквально через минуту Танюшка с ошарашенным видом свесилась обратно. Она, кажется, лежала на животе и обеими руками отводила волосы от лица. Глаза у нее были ошалелые:
— Олег, тут оружейный склад, — сказала она.
— Дай руку, — выкинул я вверх ладонь.
Рассказ второй
Старые друзья
А наш огонь никогда не гас,
А что невелик — ничего…
Не так уж много на свете нас,
Чтоб нам не хватило его!
А. Макаревич
Нет, что бы Танюшка ни говорила, но это ничуть не походило на оружейный склад. По крайней мере как я их себе всегда представлял — строгие ряды стоек с оружием. (В жизни я их — складов — все равно не видел.) Скорее это напоминало оружейную башню из повести Крапивина «В ночь Большого Прилива», где вооружался главный герой Сережка, — эту книжку я очень любил…
Было еще одно сходство — пожалуй, более верное, только очень уж неприятное, поэтому я и не подумал о нем сразу. Если я что-то понимаю, то люди свалят оружие так — одной большой, остро-расползающейся кучей — в одном случае.
Если сдаются. Перед моими глазами встала картинка из фильма (или, может быть, я ее сам выдумал): люди проходят между двумя рядами других людей и складывают, почти бросают, оружие в конце этого живого коридора. С лязгом и шорохом выползают из ножен потерявшие хозяев клинки…
Все как здесь. А где хозяева? Я даже огляделся с неприятным холодком, почти ожидая увидеть где-нибудь у стены скелеты.
Конечно, там ничего не было.
— Странненько, — сказала вдруг Танюшка, и я вздрогнул. Девчонка задумчиво смотрела на эту кучу. — Их как будто… бросили. Потому что не нужны.
— Это еще не самое странное. — Я почему-то ощутил нервную дрожь. — Странней то, что все оружие здесь — боевое.
— А? — Танюшка посмотрела на меня, сведя густые брови. — Это как?
— Мы с тобой тут уже долго, но не видели ни одного человека, — задумчиво сказал я. Когда говоришь вслух, мысли легче оформляются. И иногда сам удивляешься тому, что говоришь. Пока думал, все выглядело не так… — А тут все оружие именно… ну, античеловеческое, понимаешь? Никто же не ходит на медведя или волка со шпагой или саблей. Топор там нужен. Рогатина какая-нибудь. А тут нет оружия на зверя. Только на человека.