Мастер любовно погладил отчищенный до сияния блок цилиндров. Карл мысленно попрощался с завтраком и кивнул. Про автомобили он кое-что знал, Михаил Семенович, любимый начпоезда, интересовался всяческой современной техникой, в том числе и самобеглыми повозками. Сам Юнц прислал ему редкую книжку – обзор конструкций, рассмотрев этот интерес и желая хоть так отблагодарить, наскоро. Прочитанное помнилось весьма отчетливо. Карл прошел вдоль стены, снимая подходящие инструменты под заинтересованным взглядом Селивана. Вернулся, и вдвоем с оживившимся мальчишкой-шофером они расстегнули потертые ремни из грубой кожи, удерживающие капот в закрытом состоянии, занялись делом.
Завтрак все же состоялся, Ленка пришла сама, накормила варениками и мужа, и всех остальных работников, и чужого шофера. Убрала посуду и ушла. Селиван иногда подходил и довольно хмыкал: сытно теперь в мастерской и человек толковый прибавился, все делается путем. Ближе к полудню появилась Фредди, села рядом и стала просто смотреть на брата, иногда тихо вздыхая.
– Ленка уехала с магами-дознавателями опознавать тело, – сообщила баронесса. – Смешные они. Сперва меня возили, теперь ее и Рони. Всех доставляют отдельно, чтобы мы не сговорились, наверное.
– Верно я понимаю, что с Рони не все ладно?
Фредерика нахмурилась, дернула плечом. Осмотрела помещение поверх голов, поежилась, будто от холода. Она прекрасно знала по прежней жизни: с Карлом можно разговаривать о чем угодно в присутствии посторонних. Лишнего не разберут. В конце концов, с юности он, как маг-стихийщик, специализировался на акустике.
– Я никого не виню. Вы оба дикие, уж если упретесь… Но болел он долго. Потом точнее расскажу, сейчас не время. Да и другое важнее: когда стал поправляться, выплыла в его характере новая черта. Злость. Тихая такая, нехорошая. Иногда мне страшно становится. Кажется, он готов и меня с пути смахнуть, чтобы до нее добраться и раздавить ее. Вдову…
– Преувеличиваешь.
– Хотелось бы. – Фредерика опустила голову и стала перебирать складки платья. – Инженерный колледж сам выбрал и сам закончил, экстерном. Машины собирает в свое удовольствие, в левом крыле особняка его личная мастерская, глянь ради любопытства. Умница он у меня. Горжусь – и боюсь за него все сильнее. Общается с людьми из тайной полиции, ночами пропадает невесть где. Он же привел весьма доходную клиентуру, первых иноземцев, посольских. Приезжают, машины оставляют, а еще передают письма для Рони или забирают какие-то сообщения. В последние лет пять у него стали водиться серьезные деньги. Иногда у нас все хорошо… а потом снова начинается. Ходит ледяной, слова из него не вытянешь. Сегодня о Беренике спросила – накричал на меня. А я, оказывается, плакать не разучилась.