И все-таки это было счастье…
…Проснулся я от того, что перестал чувствовать руку – она превратилась в резиновый жгут. Танюшка во сне сползла ко мне под бок и лежала на животе, затрудненно дыша – уперлась лицом в мою куртку.
Проснулся я и ото сна, если так можно выразиться. Сон был из тех, что не пересказывают. Я бросил быстрый взгляд вниз и подумал: хорошо, что Танюшка спит, потому что даже сквозь плавки и брюки все было отчетливо видно. В смысле, у меня.
Я переложил онемевшую руку другой и сел. Слегка воровато посмотрел на Таню. Мы проспали больше двух часов. И мне срочно надо было отойти.
Поднявшись, я сделал несколько шагов к камышам. Посвистывая, поднял голову к вершинам деревьев; потом, уже натягивая штаны, вновь рассеянно окинул взглядом камыши…
И увидел скелет.
Нельзя сказать, что я испугался или растерялся, хотя в реальной жизни скелетов не видел – даже как пособий на уроках, у нас были схемы. Но и не скажу, что я не ощутил вообще ничего. Странно, словно время вокруг стало тягучим-тягучим, а все предметы, наоборот, – очень четкими.
Я сделал несколько шагов, дыша открытым ртом. В горле пересохло.
Скелет не трогали звери – уже не знаю почему. Но кости не были растащены, и даже сохранилось кое-что из одежды: потрескавшийся, утерявший цвет кожаный то ли жилет, то ли панцирь с порыжевшими от ржавчины металлическими бляхами; сапоги, на которых уцелели подковки – на носке и каблуке, – и застежки ремней поверху голенища; широкий пояс с зеленой от окиси пряжкой, на котором крепились… ножны. Да, ножны! На скелете были еще какие-то ошметки то ли ткани, то ли кожи. Но я вглядывался именно в ножны, из которых торчали рукояти – чуть изогнутая большого ножа и обычная крестовина длинного меча. Рукояти даже на глаз «сварились» с ножнами.
Я подошел к скелету вплотную. И только теперь понял, что меня обманули глаза, – до скелета было ближе, чем мне казалось, а сам он оказался меньше!
Скелет принадлежал подростку – девчонке или мальчишке – моих лет. Вернее, по крайней мере одного со мной роста. Я увидел, что на левом запястье скелета широко висит изъеденный ржавчиной браслет.
А потом я понял, что это часы. Массивные, незнакомые мне часы со странным восьмиугольным корпусом – стекло было чистым, и я видел циферблат с многочисленными дисками и цифрами, на которых навсегда замерли стрелки.
Я наконец заставил себя закрыть рот. Еще раз посмотрел на оружие, жилет, грубые сапоги.
И на часы. Как во сне, я нагнулся ниже и различил надпись: Omegua. А под ней мельче: Switcherland. Это была швейцарская «Омега», я о такой читал в книжках. Дорогие часы…