Прошло несколько секунд, прежде чем Рис сообразил, что именно предстало его взору. Убийцей оказался не «мул», а стег. Сердце пропустило удар.
Маленький пухлый туземец смотрел на Риса в упор. Двое других в одних набедренных повязках злодействовали в кабинете, переворачивая кресла и сбрасывая с полок книги.
— Мерзавцы! — крикнул Рис на «кухонном стегти». — Повиновение господину! — Даже он, лингстер, не мог придумать ничего более соответствующего моменту, так силен был шок.
Стег, сжимающий в руке трехгранный кинжал, алый от крови Патела, что-то взволнованно забормотал. Другие двое убийц повели себя так, как и подобает робким аборигенам: подталкивая друг дружку, вылезли в открытое окно, через которое попали в кабинет.
Рис, немея от ужаса, не сводил взгляд с безжизненного тела комиссара, плавающего в собственной крови. Потом он рухнул перед ним на колени. Пальцы Патела слабо шевельнулись.
Что-то покатилось по полу, но Рису было не до того. Он, дрожа, положил окровавленную голову начальника и друга себе на колени и ощутил слабый металлический запах крови.
— Рис… — зашептал Пател хрипло. — Я должен тебя предупредить… «Мулы»… Я только что узнал…
— Берегите силы, Чан. Я позову на помощь.
Слабые пальцы уцепились за его рукав.
— Это важно. Ты должен узнать… Стеги…
Голос Патела стих, голова запрокинулась, глаза уставились невидящим взглядом лингстеру в лицо. Потом бесцветные губы снова пришли в движение, и до слуха Риса донеслись последние слова комиссара:
— Спаси мою семью!
Еще какое-то время Рис смотрел на мертвеца, потом осторожно опустил его голову на индийский ковер и выпрямился.
Убийца все еще стоял, сжимая в руке кинжал и глупо глядя на результат своего коварства. Рис шагнул в его сторону, и туземец, опомнившись, поспешно вылез в окно.
Рис оглянулся напоследок на мертвое тело, чувствуя, как в душе закипает ярость. Рядом с трупом осталась лежать его разбитая фляжка, издающая масляный запах разлитого зита.
Квартира семьи находилась в конце длинного коридора на третьем этаже. Рис заскользил по деревянному паркету, который по утрам натирали до блеска улыбчивые слуги-стеги, те самые — либо их друзья или соседи, — на чьих руках осталась кровь Чандры Патела. За все пятнадцать лет существования на Кришне колонии землян стеги не доходили до подобной агрессивности.
Мучительное ощущение похмелья вернулось, в голове у Риса снова поплыл туман, не позволявший представить картину убийства Патела с прежней ясностью. Ему не повредил бы сейчас глоток спиртного, но он знал, что теперь обязан оставаться трезвым как стеклышко.