Обзор оказался неплохим. Дождь перестал, выглянуло клонящееся к закату светило, первым делом озарившее скопление туч на горизонте. Слева, в просвете между облаками, уже можно было разглядеть звезды, образующие созвездие, которое стеги называли «Вором». Поблизости мерцал кончик звездного хвоста — родной вытянутой галактики, почему-то окрещенной стегами «Перекрестком печали». Где-то там вращалась вокруг своего Солнца маленькая голубая планета… Но даже не она — само Солнце было отсюда настолько далеко, что его не разглядеть невооруженным глазом.
Рис опустил глаза. Беглец не может себе позволить такую роскошь, как тоска по дому.
Они находились на склоне холма, настолько пологого, что не заметили подъема, когда брели в густой траве. За ущельями, чернеющими густой растительностью, вилась Межевая река — оловянная лента, петляющая по равнине.
Он вспомнил, какое впечатление произвела на него Кришна в первый раз, когда транспортный челнок, забравший его с космического корабля, вошел в атмосферу планеты: буйные джунгли, разбегающиеся во все стороны полноводные реки, редкие поселения, ставшие заметными только при снижении, — ни дать ни взять Земля в доисторическую эпоху…
Обнаружив пятачок с пригнувшимися к самой земле деревьями, Рис понял, что видит место падения их флаера.
Потом его внимание привлекло поселение землян на берегу реки. Ему показалось, что он видит рукотворный свет. Свет сменился огненной вспышкой. Нью-Бомбей погибал у него на глазах в бушующем пламени.
— Долго вы там собираетесь сидеть?
Внизу уже царила ночь. Рис никак не мог забыть зрелище пожара. Бедняга комиссар думал, что опасность исходит от дикарей «мулов», а взбунтовались безобидные стеги. Это было несравненно страшнее.
— Теперь вы знаете, в какую сторону нам идти?
— Думаю, да.
Он не собирался делиться с девочкой своими познаниями о плотоядных хищниках, которые водились на Кришне. Как будто чтобы усилить его волнение, крупная ночная птица пронеслась между стволов, едва не задев его кожистым крылом. Он услышал хлопанье не-оперенных крыльев.
Потом до его слуха донесся совсем другой звук — гораздо более опасный, чем любой неведомый шорох, даже рык дикого зверя.
— В чем дело? Почему вы меня толкаете, Данио?
— Туда! — Он указал подбородком на дерево, с которого только что слез. — Рассвета придется дожидаться наверху.
— Я вам не обезьяна, чтобы лазать по деревьям! Тем более Джилан…
Он подтолкнул упрямицу к дереву.
— Нащупала сучок? Поставь на него ногу. Потом на другой… Поняла?
Он перекинул через плечо ситар, подхватил младшую сестренку и принялся шарить в темноте, ища опоры. Девочка обвила его ногами.