Под одним из прилавков лежал в подвешенной плетеной колыбели младенец-абориген, родитель которого не обращал на него ни малейшего внимания и ленился отгонять от его личика насекомых. Супруга комиссара поначалу пыталась научить жителей Кришны элементарной гигиене, но успеха на этом поприще не добилась.
— Данио! — Найяна Пател поманила Риса пальцем. Видишь этот рулон? Узнай, сколько за него просит косоглазый жулик.
Вот для каких презренных целей требовались жене комиссара услуги лингстера с лицензией Гильдии!
Найяна Пател, как и вся остальная человеческая колония, не потрудилась овладеть местным языком, ограничившись «кухонным стегти» — примитивным набором из нескольких местных словечек и собственного индо-английского, на котором она обращалась к служанкам из местных, работавшим в колонии.
— Данио! Смотри, какая парча!
Рядом с мужчиной-стегом стояла женская особь, готовая приступить к торгу. На ней было бесформенное коричневое одеяние и ожерелье из серых глиняных шариков — резкий контраст с кричащей синей татуировкой ее спутника. На Кришне в диалог вступали только женщины, словно мужчины считали ниже своего достоинства молоть языком.
Но прежде чем Рис успел приступить к своим обязанностям, ожила мини-рация, которую он по настоянию комиссара неизменно носил на запястье во время вылазок на базар. Он поднес крохотный приборчик к уху.
— Рис! Ты нужен мне здесь. Немедленно! — Голос комиссара Чандры Патела заухал у него в черепе и снова вызвал приступ похмельной головной боли. Рису показалось, что у него в голове ожила стая летучих мышей. Он впился взглядом в свою трясущуюся кисть.
— Сэр?..
— Только что пришло донесение. «Мулы» собираются на том берегу Межевой реки.
За два года с небольшим, что Рис провел в этом забытом Богом месте, это повторялось уже в третий раз. Банда «мулов» — так люди прозвали вторую расу Кришны за длинные лошадиные лица — врывалась в город и безобразничала там несколько дней, причем всякий раз перед приходом муссона. Ничем особенно страшным это не грозило — разве что небольшими стычками со стегами да двумя-тремя сгоревшими дотла лавчонками. Среди хобби комиссара был и сбор сведений о «мулах», по большей части анекдотических.
— Все дело в муссоне. Сами знаете, что это за дурацкое время года. — Рис лениво косился на женщин, оживленно щупающих радужные шелка. — До Нью-Бомбея «мулам» нет никакого дела.
— Возможно. Но я нашел запись о нападении на нашу новорожденную колонию пятнадцать лет назад. Тогда они почти что ее уничтожили.
Дочка комиссара оглянулась и, видя, что Рис смотрит на нее, показала ему язык. Он нахмурился, девчонка рассмеялась.