Он уже интервьюировал нескольких человек относительно Чака Рокуэлла. Мнения о нем и чувства к нему разнились, но равнодушных среди собеседников Дилана не было: люди или обожали Рокуэлла, или ненавидели его.
Вот, к примеру, Гровер П. Стенхольц. Богатый адвокат из Чикаго, любящий лошадей и связанный личными отношениями с семьей Рокуэлл, он с самого начала ставил на Чака. В течение десяти лет он выполнял при Рокуэлле роль отца, наставника и банкира. Он видел, как молодой водитель из амбициозного новичка превратился в одного из самых знаменитых автогонщиков. Только за год до его гибели Стенхольц перестал оказывать финансовую поддержку своему прославленному протеже.
Дилан быстро отыскал интересующий его фрагмент.
«— Рокуэлл был победителем, дельцом и другом», — доносился низкий и отчетливый голос Гровера. Дилан машинально приглушил звук, чтобы случайно не разбудить ребят, спящих в соседних комнатах.
«— Почему, когда он выиграл международные соревнования, вы перестали ставить на него?»
Последовало долгое молчание, затем какой-то шуршащий звук. Дилан вспомнил, что Стенхольц вынул сигару и долго ее разворачивал.
«— Как я уже объяснял, мой интерес к Чаку не был чисто финансовым. Меня связывала близкая дружба с его отцом и матерью. — Опять молчание, Стенхольц закурил сигару. — Чак с самого начала уже был победителем. Это ощущалось в его взгляде. Красавец, он питал невероятную любовь и уважение к спорту. Он был… особенным.
— В каком смысле?
— Он стремился к вершине. Ставил я на него или ему приходилось выискивать деньги на гонки, он стремился к вершине.
— А он не мог воспользоваться деньгами Рокуэллов?
— Для гонок? — Голос Стенхольца звучал хрипло. — Деньги Чака находились под надежной опекой. Дженис обожала этого мальчика. Она бы никогда не дала ему денег на то, чтобы он ездил со скоростью сто пятьдесят миль в час. Поверьте мне, она поносила меня за то, что я это делаю, но мальчик был упрям. — Вздох, задумчивый, полный сожаления. — Такие люди, Как Чак, появляются не каждый день. Гонки требуют некоторого высокомерия и некоторой скромности. Они требуют здравого смысла и презрения к опасности. Такое вот равновесие. Он был предан своей профессии и мечтал сделать себе имя. Я всегда спрашивал себя, не в том ли заключалась проблема, что он за слишком короткий срок одержал слишком много побед. Чак начал считать себя непобедимым. И неприкасаемым.
— Неприкасаемым?
Опять пауза, колебание, затем тихий вздох.
— Что бы он ни делал и как бы он это ни делал, все было правильно только потому, что это делал он. Если вы понимаете, что я хочу сказать, он забыл, что он человек. Чак Рокуэлл находился в острых разногласиях с самим собой. Если бы он не разбился в Детройте, он бы мог разбиться где угодно. Я счел, что, если перестану оказывать ему поддержку, это заставит его задуматься.