Я кивнула и вручила ему листок бумаги с названием недостающего цветка.
– Но осталось еще кое-что.
Грант выпустил из рук бумажку, и та упала на пол. Он открыл крышку коробки и стал просматривать карточки, любуясь моими снимками и разглядывая каждый по очереди. Я перевернула одну из карточек и показала значение, написанное с другой стороны, затем вернула карточку на место и закрыла крышку, прищемив ему пальцы.
– Потом посмотришь, – сказала я, подняла бумажку с пола и помахала у него перед носом. – Сейчас мне нужно найти это.
Грант взял бумажку, прочел название недостающего цветка и покачал головой:
– Сакура? Придется ждать до следующего апреля.
Я постучала по столу фотоаппаратом:
– Почти целый год? Я не могу так долго ждать.
Грант рассмеялся:
– А что ты от меня хочешь? Чтобы я пересадил сакуру в теплицу? Она и тогда не зацветет.
– И что делать? – спросила я.
Он задумался на минуту, понимая, что легко я не сдамся.
– Посмотри в моем учебнике по ботанике, – предложил он. Я сморщила нос и склонилась, точно хотела его поцеловать, но не сделала этого, а лишь потерлась носом о его щетинистую щеку и куснула его за ухо.
– Ну, пожалуйста!..
– Что – пожалуйста?
– Пожалуйста, придумай что-нибудь получше картинки из учебника.
Грант посмотрел в окно. Казалось, он мысленно сам с собой спорит. Можно было подумать, что у него в кармане как раз завалялся цветок поздней сакуры и он решает, можно ли мне верить и достойна ли я его получить. Наконец он кивнул.
– Хорошо, – сказал он, – иди за мной.
Он вышел на улицу. Я повесила камеру на шею и пошла за ним, ступая шаг в шаг. Мы пересекли усыпанный гравием двор и взошли на крыльцо большого дома. Достав из кармана ключ, Грант отпер дверь черного хода. Мы очутились в прачечной, где на сушилке под сквозняком колыхалась светло-розовая женская блузка, и прошли в кухню. Шторы были задернуты, а столы и полки покрылись пылью и потемнели. Все бытовые приборы были выключены из розеток, а не издающий ни единого звука холодильник действовал на нервы.
Распахнутая дверь вела из кухни в гостиную. Обеденный стол был сдвинут в угол, а посреди комнаты на деревянном полу лежал спальный мешок. Я узнала кофту с капюшоном, рядом с которой валялись скомканные носки.
– Это когда ты выгнала меня из собственного дома, – с улыбкой проговорил Грант, указывая на кучу на полу.
– Разве у тебя нет своей комнаты?
Грант кивнул.
– Но я в ней уже лет десять не спал, – ответил он. – Вообще-то, я поднимался наверх только один раз после смерти матери.
Слева высилась массивная лестница с широкими деревянными перилами, закругляющимися к середине комнаты. Грант направился туда.