– Спасибо, Карлос, – сказала Элизабет, и лицо ее посерьезнело. Она пожала ему руку. Рукопожатие было кратким и выражало одновременно благодарность и желание поскорее от него отделаться.
Карлос тут же повернулся к выходу.
– Рабочим ничего не нужно? – спросила Элизабет. Он покачал головой. – Тогда я приду через час, может, чуть позже. Пригляди там, пока меня не будет.
– Сделаю, – ответил он и скрылся за сараем.
Элизабет сразу направилась к машине. А когда обернулась и увидела, что я не пошла за ней, вернулась к тому месту, где я стояла.
– Со мной, – приказала она. – Быстро.
Она сделала шаг мне навстречу, и я вспомнила, как всего два месяца назад она втащила меня в дом. С тех пор я выросла и набрала потерянный вес, но все же не сомневалась, что она сумеет, если захочет, зашвырнуть меня в машину. Послушно забравшись в кабину, я представляла, что сейчас будет: вот она везет меня в социальную службу. Белый зал ожидания. Элизабет уходит раньше, чем дежурный соцработник зарегистрирует меня в системе. Все это я уже проходила. Сжав кулаки, я смотрела в окно.
Но когда мы выехали на дорогу, Элизабет меня удивила.
– Мы едем к моей сестре, – сказала она. – Тебе не кажется, что вражда чересчур затянулась?
Я вся сжалась. Элизабет взглянула на меня, точно ожидала ответа, и я напряженно кивнула, только теперь осознавая значение ее слов.
Она не собиралась сдавать меня обратно.
Глаза наполнились слезами. Злоба, которую я испытывала к ней в то утро, испарилась, на смену ей пришло потрясение. Когда Элизабет сказала, что ничто не заставит ее от меня отказаться, я не поверила ей ни на секунду. А теперь смотрите – вот я, всего через несколько минут после того, как меня отправили домой из школы, и наверняка теперь отстранят от занятий, если вовсе не исключат, – а Элизабет толкует о своей сестре! Растерянность и что-то незнакомое – облегчение, а может, даже радость – кружились во мне вихрями. Я закусила губу, сдерживая улыбку изо всех сил.
– Кэтрин с ума сойдет, когда узнает, что ты треснула водителя по башке, когда он вел автобус, – проговорила она. – И знаешь почему? Ведь я в свое время сделала то же самое! Только, кажется, было это во втором классе. Уже не помню. Так вот, он ехал, ехал, а потом давай зыркать на меня в зеркало заднего вида. Ну, я не удержалась, вскочила и заорала: «На дорогу смотри, жирный козел!» А он, правда, был жирный, без шуток.
Я начала хохотать, и как начала, так уж не могла остановиться. Я сложилась пополам, прижав лоб к приборной доске, и хохот вырывался из груди сдавленными хрипами, похожими на рыдания. Я закрыла лицо руками.