– Легко, как-то, у тебя выходит, дядька Егор – плата-то за науку жизнями получается...
– Но-но! Поскули мне еще! Жизнями... да, жизнями! Попы болтают, мол, язычники жертвы человеческие Перуну приносят! Вранье, конечно... однако приносят!
– Как это?
– Да, приносят! Но не на алтаре, а вот так – в бою! А он им за это воинский опыт и мудрость дарует! Неужто не понимаешь... Окормля?
– Да понимаю я... – Мишка сначала ответил, а потом сообразил, что Егор назвал его дружинным именем.
– Вот и не скули! Да, может быть и потеряем половину твоих сопляков, зато те, которые вернутся живыми, втрое, вчетверо, сильнее станут! И каждый, запомни, каждый из них, смерть соседа в бою познав, в другой раз новичка от такой же смерти убережет, потому что ЗНАТЬ будет!
– Но мы же христиане...
– Не суесловь! Найдешь христианский способ того же достичь, честь тебе и хвала, да только не тебе чета люди его искали... все без толку. А вот мысль о том, что мы здесь и сейчас можем будущую войну менее кровавой сделать... это ты молодец, это ты верно придумал! Отец Михаил, Царствие ему Небесное и вечная память, такие мысли одобрил бы.
Глава 3
Сентябрь 1125 года. Реки Припять и Пина, окрестности города Пинска.
Погодка выдалась, лучше не придумаешь – хороший хозяин собаку на улицу не выгонит. На небе ни звездочки, все обложено тучами, моросит мелкий дождичек из тех, что могут длиться часами и днями, пропитывая влагой все и вся, порывы ветра, время от времени, шумно треплют намокшую листву деревьев, забивая все остальные звуки. Прекрасная ночь для диверсии, прямо, как по заказу!
Правда и проблем погода тоже подкинула. Доспех оставили на ладьях, впрочем, даже если бы и не всепроникающая сырость, способная почти уравнять вес мокрого войлочного поддоспешника с самой кольчугой, все равно, ввязываться в бой на причалах и ладьях с риском упасть в воду, лучше, все же имея на себе поменьше железа. А вот шлемы не подвели. Мишка в очередной раз помянул добрым словом искусство кузнецов – стекающие со смазанного жиром шлема дождевые капли не попадали в глазницы полумаски, а падали вниз, минуя даже щеки и подбородок. Бармицу, прикрывающую нижнюю часть лица, все же пришлось откинуть – при резком вдохе висящие в ее кольцах капли воды могли попасть в горло, а закашляться в бою... не долго и до беды. За шиворот, правда, текло немилосердно, но “терпи, ратник – воеводой станешь!”.
Все пять насадов Семена Дырки в кромешной тьме поднимались вверх по течению Пины к причалам Пинского речного порта. Как кормщики умудрялись находить правильный путь, Мишка не представлял себе совершенно. Возможно, ориентировались на шум ветра в растущих на берегах кустах и деревьях, возможно, в чем-то им помогал слабый плеск воды, а может быть, еще что-то, но, как гласит народная мудрость, дело мастера боится – насады шли уверенно и почти бесшумно. Отроки Младшей дружины Погорынского войска набились в них, как шпроты в банки, стараясь сбиться поплотнее, чтобы не мешать гребцам. Весел огневцы отрокам не доверили – нашумят. Тряпками лопасти весел, как это описывается в приключенческих романах, не обматывали, а вот с уключинами “колдовали” весьма тщательно, и в результате гребля, действительно получилась практически бесшумной.