– Ты набор получил?
– Да, спасибо. Сегодня все сделаю.
– Отлично. Итан, подумай хорошенько. Есть что-нибудь еще, на чем могла сохраниться ДНК Крейка?
– Может быть.
Медсестра в больнице меняла мою повязку, и я подумал, что цвет крови на ней удивительно похож на цвет звезды в центре картинки с херувимами. По мере того как меня накачивали лекарствами, эта идея мне нравилась все больше и больше. Сейчас, когда в голове немного прояснилось, красота замысла как-то слегка померкла, но, учитывая нехватку подходящего материала для исследований, вполне можно было попробовать. Вреда-то не будет.
– Даже если это кровь, – сказала Саманта, – вполне вероятно, что это не его кровь.
– Твоя правда.
– Но попробовать можно. Почему бы и нет.
– Погоди. У нас проблема. У меня нет этого рисунка.
– А где он?
– Я его продал.
– Ты шутишь.
Я рассказал ей о Холлистере.
– А еще у тебя такие рисунки есть?
– Не знаю. Не думаю. Мы можем их просмотреть, но времени на это уйдет куча. Сначала я попробую позвонить Холлистеру.
Конечно, Холлистер хорошо ко мне относился и непременно снова пригласил бы в гости. Но для того, чтобы он позволил мне отрезать кусочек от его рисунка, просто хороших отношений недостаточно. Оставалось одно: если мне нужна эта картина, придется выкупить ее обратно.
Ненавижу выкупать уже проданные картины. Некоторые продавцы гарантируют, что выкупят работы, если цена на них на рынке упадет. Выкупят по той же самой цене. И покупатель ничего не потеряет. Я так не поступаю. Мне кажется, это расслабляет клиентов. Люди собирают коллекции, в частности, и для того, чтобы развить свое эстетическое чутье. А это возможно только при условии личной финансовой ответственности за результат.
Да и расстаться с огромным кушем, только чтобы выяснить, кровь это или не кровь, мне тоже не улыбалось. Или, может, это кровь, но не того, кто нам нужен. Напрасно я так переживал. Когда на следующее утро я позвонил Холлистеру, секретарша сообщила мне, что его нет.
В понедельник и вторник я слонялся по дому Мэрилин, а Исаак висел у меня на хвосте, словно тень борца-сумоиста. Когда мы с ним отправились вставлять новые зубы, он проголосовал за золото и решительно отверг керамику. «У всех реальных пацанов во рту голда».
В среду ко мне приехали двое ребят из полиции. Другие, не те, что были в больнице. По крайней мере, мне так показалось. Я не очень ясно их запомнил. Эти были из отдела по борьбе с правонарушениями в сфере искусства, они ловили тех, кто крадет картины. Сразу стало понятно, что это чудики. Фил Трег состоял из одного живота. Его аляпистый галстук торчал на пузе, как ирокез. Говорил Трег с сильным бруклинским акцентом и от души смеялся собственным плоским шуткам, которых у него в запасе был целый мешок. Его партнер был лет на десять помоложе. Очень замкнутый, вежливый, загорелый, одежда неброская, хаки сверху, хаки снизу. Фамилия у него была Андрейд. Трег велел мне звать напарника Бенни, но я решил обойтись без фамильярностей.