– Не стоит благодарности. Ну, кто тебя любит больше всех на свете?
– Ты, матушка.
– Правильно. Что ты собираешься делать после ужина?
– Я поиграю на скрипке.
– А еще?
– Еще почитаю.
– А еще?
– Послушаю, как играют «янки».
– Вот не помню, чтобы я утверждала этот пункт.
– Давай его утвердим, ну пожалуйста!
– Сначала скрипка.
– Хорошо, матушка. Я могу идти?
– Разумеется.
Он кладет салфетку на стол. Хороший мальчик.
– Матушка!
– Что, Дэвид?
– Можно я к отцу зайду?
– Не сегодня.
– Тогда передай ему, пожалуйста, что я желаю ему поскорее поправиться.
– Конечно, передам.
Он уходит, Берта тяжело опирается локтями на стол и трет виски. Горничная спрашивает, не желает ли хозяйка чего-нибудь еще.
– Нет, я пойду к мужу. Нас нельзя беспокоить ни при каких обстоятельствах. Вы поняли меня?
– Да, мэм.
Берта входит в лифт и готовится к битве.
Он приезжает в деревню в самую жару. Комаров полно, в воздухе застыл сладковатый запах навоза. Полуголые дети поливают друг друга водой. Шофер с трудом ведет машину по ухабам. Они сворачивают в проулок и подъезжают к дому, который они купили для дочери. Берта купила. Путь им преграждает изгородь и калитка. Надо встать, выйти из автомобиля, открыть ворота, пропустить машину внутрь, а потом снова их закрыть. Льюис велит шоферу оставить их открытыми. Пусть заходит кто хочет. Ему наплевать.
Льюис входит в дом. Его тошнит от страха и очень хочется, чтобы рядом была жена. Ту т все переоборудовали под операционную, повсюду простыни, бутылки с антисептиками и притирками. Почему так тихо? Никто не кричит. Когда родилась Руфь, она почти не издавала никаких звуков, и он всегда считал, это оттого, что она больна. А если и у нее родится такой же ребенок? Сколько еще ему предстоит вынести?
Доктор Фетчетт стал похож на ходячий труп. Все отлично, говорит он Льюису. Родился мальчик, пульс хороший, ровный. Мать чувствует себя гораздо лучше, чем многие здоровые женщины после таких испытаний. Здесь нужно прибраться, поэтому он переместил мать, ребенка и сиделку в соседний дом.
– Как она? Довольна?
Доктор задумчиво потирает щеку:
– Ну как тут скажешь?
Сначала Льюис идет посмотреть на малыша. Оказалось, он красный, сморщенный и туго спеленатый, на головке во все стороны торчат пучки темных волос. Совершенно обычный младенец.
И даже на Берту немного похож.
Доктор Фетчетт объясняет: да, действительно, у матерей, страдающих монголизмом, часто рождаются нормальные дети.
– Разумеется, пока мы не можем с уверенностью сказать, будут или нет у ребенка какие-нибудь проблемы со здоровьем. Я это говорю не для того, чтобы напугать вас, а просто чтобы вы были готовы к любым неожиданностям.