Гудрейса нельзя было выпускать из виду, поэтому мы разделились. Я сел в задних рядах, Стаки в центре зала, а Сэм устроилась внизу у левого выхода. Не лучший расклад, но тут уж ничего не поделаешь. Сойдет. Основная наша задача – дать Гудрейсу расслабиться и насладиться швепсом.
Он вошел в зал, когда свет уже погас и началась реклама. Я видел, как он тенью скользнул вправо, устроился в полностью незанятом ряду и оказался ближе всего ко мне. Гудрейс сидел немного позади меня, поэтому смотреть на него, не привлекая к себе внимания, мне было сложновато. Время от времени я на секунду оглядывался и снова поворачивался к экрану. В промежутках я воображал всякие ужасы. Старые черно-белые фотографии так и мелькали у меня перед глазами.
Фильм имел большой успех. Дети смеялись и плакали. Содержание я вам пересказать не смогу, потому что большую часть из 106 минут глядел на часы и дожидался момента, когда можно будет снова обернуться. Через какое-то время Гудрейс сполз поглубже в кресле, так что я видел только его макушку. Его черные, густо намазанные какой-то дрянью волосы так блестели, что даже отражали синие и белые вспышки экрана. Умом я понимал, что наблюдение мое бессмысленно, потому что ни лица его, ни рук я не видел. Но я все же надеялся, что мое присутствие как-то защитит семьи, сидевшие поблизости от него.
Пошли титры. Я оглянулся. Гудрейс исчез. Я подождал, пока встанет Стаки, и мы строем пошли вверх по проходу.
Как мы и надеялись, он оказался незаконопослушным гражданином и оставил на подлокотнике стаканчик, полный тающего льда, и корыто из-под попкорна. Сэм аж взвизгнула от радости. Стаки принес из машины полиэтиленовый пакет для улик, присел на корточки и принялся за работу. Неожиданно он замер и принюхался. Потер что-то платком.
– Ох ты ж ё!
– Что случилось?
– Чувствуете?
Пахло попкорном, и подсолнечным маслом, и искусственным ароматизатором. И был еще какой-то странный запах – как в давно не чищенном бассейне. Поровну хлорки и пота.
– Это сперма, – сказал Стаки.
К лету я давно махнул рукой на украденные картинки, а потому удивился и очень обрадовался, услышав в телефонной трубке голос сержанта Трега.
– Ну что ж, – сказал Трег, – поздравляю, нашли мы ваше имущество.
– Где?
– На интернет-барахолке.
Правда, оказалось, что это не совсем его заслуга. С тех пор как младший сын Трега пошел в школу, у жены образовалась масса свободного времени. От скуки она стала слоняться по аукционам в Интернете и практически поселилась в сети. Трегу надоело, что она скупает в кошмарных количествах кружки с гномиками и изделия из кашемира, и решил пристроить ее к делу. Посадил за компьютер, дал в руки снимки украденных картин и велел порыться как следует, не продается ли где нечто подобное. Строго между нами, он вовсе не надеялся, что ей повезет, потому что за три года она ничего стоящего не нашла. Трег просто хотел ее чем-нибудь занять, пока дом не превратился в гигантскую свалку. И тут, держитесь крепче, в разделе «Живопись/Современное искусство/1950 – настоящий момент» она откопала рисунки, подозрительно похожие на работы Крейка.