– Вы согласны, Соломон?
– Да! – Соломон с радостью соглашается со всем, что говорит этот странный человек.
Исаак говорит о Шекспире. Он восхищен, ему не хватает слов.
– Бард из Эйвона! Жемчужина Стратфорда! Гордость Англии!
Время от времени Соломон пытается заговорить, но Исаак замолкает, только чтобы откусить кусок сосиски или отпить из кружки. Похоже, он рад тому, что ужинает в обществе. Особенно когда Соломон покупает ему вторую тарелку еды и третье пиво.
– Итак, расскажите о себе, Соломон Мюллер, – говорит Исаак, утирая усы и хлопая в ладоши. – Вы ведь не из наших краев, верно?
Соломон качает головой. Он видит, что Исаак ждет ответа. Вот он, его шанс заговорить по-английски.
Соломон коротко рассказывает о детстве и юности, о Германии, о том, как плыл в Америку, как научился торговать здесь, заработал и все потерял. Исаак хмурится, фыркает, стонет, смеется. Он играет, даже когда просто слушает собеседника, и потому Соломону кажется, будто он читает Исааку великое произведение, что-то вроде Гомера. И еще ему кажется, что говорит он без акцента.
– Боже мой! – кричит Исаак Меррит Зингер. – Отличный монолог. (Соломон улыбается.) Я бы с удовольствием еще послушал. Да что там, я бы с удовольствием поставил такую пьесу. Люблю, когда человеку есть что рассказать. Такой человек непременно должен стать моим другом. А? Как? Ну… – Исаак делает огромный глоток пива. – Я рад, что мы с вами встретились, Соломон. По-моему, это начало настоящей дружбы. Что скажете?
И они становятся друзьями.
Дружба эта с одной стороны подкрепляется желанием Соломона избавиться от одиночества и с другой – нежеланием Исаака платить за ужин. Позже Соломон подсчитал, что тем летом тратил на Исаака от четверти до трети своего дохода. Как расточительно! Он не мог себе этого позволить. Соломон одалживал Зингеру деньги, чтобы тот мог починить порванные штаны, или купить игрушку своим многочисленным детям, или купить Мэри Энн цветы. Или вообще просто так, давал деньги – и все. Ведь его просил об этом друг.
Нет, он не ждал ничего взамен. Не ждал, что разбогатеет, отдав что-то сейчас. Просто ему хотелось делиться, а перед шумным Зингером к тому же отступало одиночество.
И все же щедрость окупилась сторицей. В 1851-м Зингер переехал в Нью-Йорк, забрав с собой семью, фургон и деньги, что он занимал у Мюллера. Там Исаак основал фирму, «Дженни Линд, швейные машинки». В этом странном названии был свой смысл: Линд звали любимую певицу Зингера. Вот такой получился намек на его любовь к сцене.
Однако название не прижилось, и вскоре люди стали называть его машинки просто зингеровскими.