— Не волнуйся, солнышко, — ответила Хизер. — Он немножко… приболел. Съел что-то не то.
Йен снова вскрикнул и вдруг, вытянувшись в струну, обхватил ладонями лицо, так что побелели костяшки пальцев.
— Что нам надо сделать? — склонилась над ним Хизер. — Где больно?
— Повсюду, — пробормотал он. — Лицо. Его будто рвут на части.
Хизер дотронулась до его плеча.
— Вам больше нельзя пить это средство.
— Но я должен.
— Ничего не должны. Фил может охранять нас днем. Я не позволю вам так мучиться из-за нас.
— Дело не только в вас, — застонал Йен, — но и во мне тоже.
— Что вы хотите этим сказать?
Фил присел рядом с Йеном на корточки.
— Каждый день приема препарата старит его на год.
Хизер не могла представить, что кому-то нужно намеренно стариться.
— Мне четыреста восемьдесят лет, — пробормотал Йен. — Я взрослый мужчина в теле пятнадцатилетнего подростка. Жить так дальше мне невыносимо.
— Но прием препарата доставляет вам страдания, — возразила Хизер.
— Не важно. — Йен снова вскрикнул и свернулся калачиком. — Я… мне нужно выглядеть старше. Я хочу встретить настоящую любовь… как Жан-Люк.
Хизер начала говорить, что ее чувства к Жан-Люку нельзя назвать любовью, но заметила, что тело Йена застыло, а руки безвольно упали, открыв лицо.
— Он… он не дышит.
Фил прижал пальцы к шее Йена.
— У него остановилось сердце.
— О Боже. — Хизер села. — Не может быть. — Она вскочила на ноги. — Он не может… — Умереть. Разве вампиры уже не мертвые? — Что… что с ним будет?
— Не знаю. — Фил провел рукой по своим густым каштановым волосам. — Наум приходит две возможности. Закончилось действие препарата, и Йен просто впал в дневной смертный сон. Что неплохо, потому что он перестал чувствовать боль.
— А вторая возможность?
Фил нахмурился:
— Нет! — На глаза ей навернулись слезы. — Он не может умереть. Ведь он только хотел выглядеть старше и получить шанс встретить настоящую любовь.
Эти вампиры, черт бы их подрал, были слишком похожи на людей.
— Я не думаю, что он умер. Во всяком случае, совсем. — Фил исследовал неподвижное тело. — Насколько мне известно, по-настоящему мертвый вампир обращается в прах.
— А когда мы это точно узнаем? — Хизер вытерла глаза.
— Когда сядет солнце. Если с ним все в порядке, его сердце снова начнет биться. — Фил указав на его лицо. — Вам не кажется, что он немного изменился?
— Нет. — Хизер пригляделась к Йену получше. — На самом деле — да. Похоже, у него подбородок стал тяжелее. И щетина появилась.
Фил кивнул.
— Нарастающие боли. Вот что он чувствовал. Год стоит боли. Думаю, он должен стать и немного выше.