— Донесение от дьяка Безуглого.
Сашка взял письмо, поднялся к себе и, достав специальную тайнописную книгу, принялся разбирать донесение главы приказа тайных дел. После того как он подставил вместо значков тайнописи обычные русские буквы, перед ним появился текст: «Великий воевода! Получено донесение от нашего лазутчика из Орды. Он сообщает, что в Сарае состоялось совещание ордынской старшины. Старшина, недовольная промедлением Мамая, потребовала от него определить цели и сроки нынешней летней кампании. Мамай вновь предложил ударить на Нижний Новгород и Рязань. Старшина с ним не согласилась и постановила идти на Кострому — уничтожить Дмитрия и этим закончить войну. В условиях смуты и шатания в казачестве количество воинов, которыми они могут располагать на сегодняшний день, не превышает тридцати-сорока тысяч. Командовать этими силами назначен мурза Бегич. Выступление планируется на преподобного Антония Печерского.[31] Мамай не контролирует ситуацию. Он на грани свержения и полной потери власти. Дьяк Безуглый».
Сашка вновь вышел к гонцу.
— Ответа не будет. Передашь дьяку, что завтра я возвращаюсь в Кострому.
— Вот оно — это место, — с удовлетворением констатировал Адаш.
Неширокая мелкая речка делала здесь крутую дугу на юго-восток, как бы описывая половину окружности. Вторую половину обрисовывала березовая роща таким образом, что между деревьями и рекой образовалась большая круглая поляна, через которую пролегала слабо наезженная дорога. Одним своим концом она через брод пересекала речушку, а вторым пронизывала насквозь рощу, вырываясь на просторы бескрайнего поля. По сути это была не одна, а две рощи, разделенные дорогой.
Подходящее для сражения место они с Адашем высматривали уже не один десяток верст. И чем ближе были к противнику, тем меньше шансов оставалось найти место, где бы им удалось заставить противника драться по своим правилам. Войсковую разведку великий воевода поставил на самый высокий уровень: о продвижении противника, его численности, вооружении она знала все, следя за ним едва не от самого Хопра. Поэтому выбор места битвы был за великим воеводой.
С одной стороны — регулярные казачьи полки в количестве около тридцати тысяч сабель, а с другой — великокняжеская дружина с наполовину подновленным после пьянского поражения составом, дополненная дворянским ополчением. И новички-дружинники, и дворяне-ополченцы по своему боевому опыту и воинской выучке ордынским казакам, естественно, и в подметки не годились. То, что Дмитрию (вернее, великому воеводе) удалось поставить под великокняжеский стяг тридцать две тысячи более-менее прилично вооруженных всадников, большого значения не имело. Чтобы это узнать, ордынцам и разведка не нужна была. По-другому просто быть не могло. Конечно, собери Дмитрий всех удельных князей с дружинами, опытных воинов у него стало бы побольше. Но времени, необходимого для этого, Орда ему не отпустила.