Король подписал официальное прощение герцогу Бургундскому, а это равносильно признанию, что убийство явилось справедливым актом возмездия по отношению к Орлеанскому, представлявшему угрозу для государства.
На следующий день после подписания отцом бумаги о прощении шестеро мужчин и одна женщина появились в «Отеле де Сен-Поль».
Отец находился в своих покоях; его снова мучили кошмары, и он требовал, чтобы кто-нибудь немедленно пришел и убил его. Поэтому в случившемся позднее он не принимал никакого участия.
Мы занимались в учебной комнате, когда туда поспешно вошла Одетта в сопровождении Гиймот. По их растерянно-испуганному виду я сразу поняла, что грядут какие-то перемены.
— Здесь люди королевы, — сказала Одетта. — Они требуют… Мы вынуждены подчиниться… Но не беспокойтесь, все будет хорошо… Мальчиков она возьмет к себе. А девочки…
— Только не к ней! — закричал Луи.
— Но так надо… В Париже восстание. Она хочет позаботиться о вас.
— Я никуда не поеду! — упрямо повторил Луи.
— Дорогой, — тихо уговаривала Одетта, — вы пугаете ваших младших братьев и сестер. Все будет хорошо. В чем видите вы угрозу? Разве не естественно, что мать намерена перевести вас всех в более спокойное место?
— Это не так, — возразил Луи.
— Все будет хорошо, — повторила Одетта. — Пожалуйста… Луи, помните о маленьком Шарле, присматривайте за ним и за другим братом.
— Я буду и здесь о них заботиться, — сказал Луи. — Но я хочу остаться с тобой, Одетта.
— Знаю, мой милый. Скоро вы вернетесь сюда снова, уверена в этом… Ну, пожалуйста, идите. Прошу вас. Будьте послушным и разумным… Ведь если вы не согласитесь добровольно, они могут…
На это Луи ничего не ответил.
Мальчиков забрали от нас. Всех троих.
Позднее мне стало известно, что в тот же вечер они вместе с матерью отправились в Мелун…
Братьев увели, Мишель вплотную подошла ко мне и взяла за руку. Мари молилась, ее лицо выражало полную покорность.
Вскоре после отъезда мальчиков наступила пора и для девочек. Нам придавалось намного меньше значения, чем братьям, но все же мы являлись королевскими дочерьми и могли принести хоть какую-то пользу стране: нельзя допустить, чтобы с нами что-то произошло — чтобы нас увезли, к примеру, в Бургундию.
Одетта открыла нам глаза на нашу участь.
— Вас отправят в монастырь, — сказала она. — Там сочтут за честь ваше присутствие. И там вас будут учить по-настоящему. Вы станете очень умными и счастливыми. — А вы поедете с нами? — спросила я.
Она покачала головой.
— Мое место здесь. Но вы трое будете вместе.
— А Гиймот тоже не поедет?
— Нет. Придется вам самим заботиться друг о друге. Но там никто вас не обидит. И не будет гулять по комнатам такой ледяной ветер, как здесь, — добавила она с легкой улыбкой. — Уж это я вам обещаю.