— Я очень страдаю, сир.
— Узнали вы тех, кто пытался вас убить?
— Да, сир. Я хорошо видел их. Это Пьер де Крейон и его люди.
Пьер де Крейон был двоюродным братом Жана, герцога Бретонского. Нападение следовало оценить как вызов королю. Отец крайне разгневался.
— Он понесет наказание, — пообещал отец.
И он сделал все, чтобы предать де Крейона суду. Этот случай, как мне кажется, послужил толчком к болезни отца, ибо впервые приступы безумия появились у него во время похода в Бретань.
До меня дошло несколько версий. Об этом я часто слышала в годы юности, да и позднее тоже. И у меня сложилось впечатление, которое я стараюсь передать в этих записях.
Отправляясь в Бретань, где укрылся Пьер де Крейон, отец велел своим дядьям присоединиться. Но родственник незадачливого убийцы, у которого тот прятался, наотрез отказался его выдать.
Напрашивается мысль: а не замешаны ли в покушении все три дяди короля? Явных улик не было, хотя они пытались отговорить отца от похода в Бретань и от поимки Крейона. Однако отец оставался тверд в своем решении.
Погода стояла сухая и жаркая даже для августа, когда король во главе войска направился на север страны.
Картина эта сейчас стоит у меня перед глазами. Я вижу отца в одежде из черного бархата; на голове у него шапка из той же материи, но алого цвета, украшенная лентой с жемчугом, которую ему дала моя мать перед расставанием — чтобы он все время думал только о ней. В седле держался он молодцевато, гарцуя на коне немного в стороне от своего отряда, клубы пыли застилают дорогу. Герцоги Анжуйский, Берри, Бургундский, Бурбон и брат короля Луи Орлеанский едут несколько впереди.
Они углубились в леса Ле-Мана, и тут к ним из-за деревьев бросается высокий сутулый мужчина с непокрытой головой и босыми ногами. На нем блуза — темная от грязи и рваная. Он хватает за уздечку отцовского коня и вопит что есть мочи:
— Ни шагу дальше! Вас предали!
К нему кидаются, пытаются удержать его, а он, безумно вращая глазами, продолжает кричать:
— Пускай король возвращается! Кругом опасность! Его предали!
— Бедняга тронулся умом, — заключил герцог Бургундский.
— Что будем с ним делать? — спросил Берри.
— Отпустите его, — сказал король. — Он полоумен, но безвреден. Уходи и не мешай нам продвигаться вперед.
Мужчина еще какое-то время провожал взглядом всадников, потом резко повернулся и, не переставая что-то бормотать, скрылся в кустах.
Уверена, эта встреча потрясла воображение отца. Возможно, напомнила о болезни своей матери, которую он, несомненно, не раз впоследствии видел в своем безумном воображении…