«Подзабыли уже. Подзабыли».
Маляренко не был удивлён тому, что люди не горят желанием ему помочь: память — штука ненадёжная. А благодарность так и вовсе скоротечна. Сегодня — брат, а завтра — просто знакомый. Но пока ещё у него был кое-какой авторитет, а у людей вокруг — чувство долга, так что общее согласие на участие в работах по подъёму лодки Ваня получил
«Надо скорей становиться самодостаточным!»
— Иван Андреевич, вы не думайте. Мы всё помним. Всё помним. И обязательно вам поможем. Столько, сколько потребуется.
Проницательный взгляд Надежды Фридриховны, казалось, проникал прямо в душу.
— Поможем, внучок, не сомневайся, а теперь иди — отдыхай.
Дед, как всегда, был чем-то страшно недоволен.
Док с сопровождающим вернулись через два дня, когда Иван совсем уж было собрался возвращаться пешком.
Док не успел.
Глава 7
Векселя и их оплата в условиях дикой природы
Людей Ваня ненавидел. В смысле — абстрактных людей. Человечество вообще. Веры у него к нему, к человечеству, не было никакой. Ну, то есть, совсем никакой. Некоторым конкретным людям Иван, несмотря ни на что, всё-таки доверял. Хоть и постоянно одёргивал себя, напоминая самому себе о том, как его за последний год неоднократно «кидали». Совсем некоторых — Иван любил. Помимо Маши, в этот список, безусловно, входил горластый тёзка, его родители и Звонарёв. К остальным своим знакомцам Маляренко относился с уважением и вежливостью, но без тех особых тёплых чувств, которые принято называть дружескими.
Эти размышления, которым Иван предавался, гостя в доме Звонарёвых, натолкнули его на весьма интересные выводы. А именно: «да какого чёрта я вообще стесняюсь?» и «не пора ли, нахрен, пересмотреть свою жизненную позицию?»
Настроение было говённым — утром, еле-еле крутя педали, в посёлок притащился Док и сообщил, что Алла умерла за три часа до его приезда и, судя по всему, диагноз там был такой, что он, опытнейший сельский врач, без аппарата по гемодиализу помочь ей ничем не мог. Маша ударилась в слёзы, а Док, жахнув стакан бормотухи, только развёл руками.
— Не судьба.
Доку Ваня верил. Несмотря на некую гнильцу в душе и страсть к выпивке, он был, в общем, неплохим человеком, истинным профессионалом и иногда творил настоящие чудеса. Да такие, что местные, бывало, молились на него едва ли не больше, чем на самого Ивана.
— Серый. Собери здесь народ. Весь нужный народ. — Маляренко подвигал челюстью и сгорбился. — Надо хорошего человека помянуть. И поговорить с вами хочу.
Вечером Иван толкнул программную речь, которая сводилась к тому, что всех строителей из Бахчисарая, а также пленных, он забирает на всю весну и лето для своих нужд. Что работы у него на всех хватит, и если тут найдутся ещё добровольцы, то он с удовольствием их примет. И что дополнительным условием он ставит собственные запасы еды, потому что сам кормить их точно не будет!