Меня плотогоны напрямую не касались; моё дело — убийства. Я оперативник, а не таможенник. А Роннен у нас специалист крайне широкого профиля, вот он и отдувается каждый год. Нынче дорогой супруг обещал преподнести наглым контрабандистам подарочек, но подробностей мне не сообщил. Ожидаю с нетерпением: когда благоверный всерьёз озлится, предмету его сильных чувств обычно приходится туго.
Ессий на площадюшке крутился не один: человек пять возводили деревянный помост. Весело тюкали топоры и молотки. Время от времени плотники отпускали смачный комплимент пробегающей мимо красотке. Город готовился к Восхождению. Полусветское, полурелигиозное торжество: день, когда согласно легенде первый Великий Патрон воцарился в столичном мире. Тогда у столицы ещё было самоназвание… Древние времена, жестокие нравы. Хотя меня, честно признаться, бесит безликая "столица". Даже с маленькой буквы. Не знаю, почему — просто бесит.
Восхождение всегда было праздником… бурным. Карнавал, ночные гулянья, пьяные дуэли и просто драки, забывшие о приличиях парочки, бурление гормонов и отсутствие мозгов. Да, я не люблю массовых празднеств. После них остаётся много трупов. Раскрыть преступление обычно просто, но уж больно несерьёзными оказываются мотивы. А у меня имеется дурацкое убеждение: если уж убиваешь, так потрудись заиметь достойную причину.
Иначе на каторгу отправлять жалко.
Печальные размышления о предстоящих неприятностях прервал женский вопль, и полная, немолодая, но ещё привлекательная баба свалилась передо мной на колени.
— Госпожа Крим, помилуй! Верни мужа!
Страшное виденье Роннена-двоежёнца промелькнуло перед глазами и исчезло. Этого не может быть, потому что не может быть никогда. Передо мной обычная городская сумасшедшая. Вот за подол уцепилась, как клещ за собачье ухо — это зря, но не лупить же мечом по рукам! Придётся поговорить.
— Встань, добрая женщина. Встань и расскажи о своей беде.
— Не встану, пока не отдашь мужа!
Терпение, ау! Где ты?
— Как я его тебе отдам посреди улицы? Из-под юбки выну? Что за муж-то хоть?
Ну, Роннен Крим, если ты…
— Мой муж! Кеун Мураш, лопатник!
Первая реакция — облегчённый выдох. Не Роннен. Другой.
Вторая — недоумение. И когда это я уводила из семьи лопатника Кеуна Мураша?
Детство моё, равно как и юность, прошли в твёрдом убеждении, будто в средневековье всякого рода работой по металлу занимались кузнецы. И всё. Жизнь в Дойл-Нариже развеяла девичьи грёзы. Лопаты делает лопатник, пилы — пильник, иглы — игольник… Есть бидонщики, замочники, гвоздники, а военных обслуживают шлемники, латники, мечники и так далее. Медведями с широченными плечами и крепкими кулаками были далеко не все представители этих профессий. Большинству не требовалось.