Особо оговаривалось, что я понимаю, с кем связалась. Что сюзерен у меня в данный момент опальный, и даже заплатить мне не может, как следует. Зато с шантажом у него всё в порядке! Умеет, блин, делать предложения, от которых нельзя отказаться. Это, само собой, вслух не произносилось.
Соответственно, лорд обязался беречь мои жизнь и имущество, отстаивать интересы вассала перед другими мирньердами и правителями, а также обеспечить "в свой срок" владениями. Земельными, ага. Шесть соток, видимо. Что я с ними делать буду, хотелось бы знать. Впрочем, перспектива обзавестись огородиком ещё очень и очень призрачна. И вообще, могилка метр на два на полтора тоже может считаться земельным наделом.
Довольно скулить, Яна! Ты попала фиг знает куда, без денег, документов и с оружием, которым владеешь, мягко скажем, паршиво. Могло быть намного хуже. Может, ещё и будет… Хватит себя жалеть, я сказала! И заткни идиотский внутренний голос, бубнящий в такт вассальной присяге: "В горе и радости, во здравии и в болезни…" А то заржёшь в самый неподходящий момент, истеричка чёртова.
Но до чего ж церемония похожа! Особенно когда Роннен поднял меня с колен и поцеловал. В губы, между прочим. Это что, он всех здесь присутствующих перецеловал, включая ящеров? Силён мужик! Я понимаю, часть обряда, но всё же…
Затем мне вновь вручили Айсуо. Я поклялась не обнажать его против сюзерена и союзников. На этом действо завершилось. Но где-то в глубине души некий гадкий типчик вопил, что не всё так просто. Что я теперь действительно связана с человеком, о котором ничего не знаю. И что связь эта попрочнее, чем обычное честное слово.
Роннен устало опустился на одну из кроватей.
— Теперь можешь задавать вопросы.
Я подумала. Кое-что с трупом было неясно… Яна, опомнись! Хоть раз в жизни подумай не о расследовании, а о себе!
— Почему ты стал изгнанником?
Опасное любопытство, признаю. Но должна же я хоть сейчас узнать, что не так у лорда, которому присягнула! Тем более, сам лорд, похоже, не против.
— Долгая история, — кровать угрожающе затрещала, когда мужчина заворочался, устраиваясь удобнее. Хлипкие здесь койки, однако. — Если в общих чертах: страдания из-за прелестной девицы.
— Ага, прелестной, — фыркнул вислоносый бородач, сидящий на тюфяке.
Лорд Крим благодушно махнул рукой.
— Прелестной она была, тут не поспоришь.
— Кто ж спорит? И прелести… выдающиеся!
Народ заржал.
— Довольно, — лорд Крим не повысил голоса, даже улыбку с лица не убрал, но его люди замолчали, будто им рты заткнули.
— Так вот, юная леди… одаривала меня благосклонностью. Свадьба в мои планы не входила, однако благосклонностью этой я пользовался в полной мере.