— Ага!
Центральный вход, как оказалось, обзавёлся дверью. Дощатой, со множеством щелей и на кожаных петлях. Дверь в бастион была нараспашку, так что со стороны моря казалось, что её нет.
— Ага!
Из бокового прохода Олег тащил большущую деревянную лавку.
— Там склад небольшой. Кое-какая мебель и так… по мелочи. Судя по всему, сюда временами кто-то наведывается.
Ваня улыбнулся. Впервые за очень долгий промежуток времени была хорошая новость.
— А там, — продолжил Шабельский, — на заднем дворе, стол капитальный под навесом стоит и печка сложена. Тоже под навесом.
— Здорово!
Ваня довольно потёр ладони. Чёрные пальцы немедленно отозвались покалыванием.
«Отлично! Оживают, покойнички…»
Было видно, что само здание тоже пытались привести в порядок — на каменном полу исчезли земляные наносы и обломки камней, которые, как припоминал Иван, густо покрывали пол здания во время его прошлого посещения этого места. Кое-где, на дверных проёмах свисали шкуры.
«Против сквозняков, наверное»
А в одной из комнат имелся деревянный настил и плотные ставни на окне-бойнице.
«А здесь я и ночевал тогда. Вот тут палатка моя стояла»
Маляренко покрутил головой, осматриваясь, но так ничего больше интересного не увидел.
На заднем дворе, возле ручья густо заросшего орешником, царила суета — детвора обдирала спелые орехи и, едва не ломая зубы, пыталась их грызть. Треск стоял такой, что встревоженные родители подзатыльниками прекратили это безобразие, велев собирать орехи в пакеты. Про запас. Из печи, стоявшей в тени дерева, давно валил дым, а из котла доносилось бульканье и аромат.
В животе заурчало. Да так громко, что Иван бегом вернулся в здание, подальше от соблазнительного запаха.
— Иван Андреевич! Идите сюда. — С крыши махал руками ефрейтор. — Я тут такое нашёл!
Маляренко взобрался по винтовой лестнице на крышу и обнаружил, что почти вся поверхность бастиона основательно подчищена от кустов, которые раньше буйно росли на крыше. Растительность была оставлена (как предположил Ваня, сознательно, для маскировки) только тонкой полосой вдоль внешнего парапета. Часовой стоял у скальной стены, в которую упирался торец здания и вместо того, чтобы бдить за морем, что-то внимательно изучал на её поверхности.
На гранитной стенке было кое-как выдолблено.
«Л-т Ермолаев. 03.06.07/14.07.08»
По сердцу будто прошла тёплая волна. Ладонь сама собой принялась оттирать надпись из прошлого.
«Вернулся всё-таки. Молодчина, Игорёха!»
— А вот ещё надпись, Иван Андреевич, — солдат дул на едва видимые буквы, сдувая мифическую пыль, — смотрите.