В спину донеслось сонное бормотание:
— Виталий, не в службу а в дружбу- пришли сюда кого-нибудь с одеялом. Не хочу я в кубрик идти.
Уже спускаясь, боцман запоздало вспомнил о том, что так и не сказал Хозяину, то ради чего он его потревожил. Что он будет подчиняться этому пацану-лейтенанту, потому что уважает своего капитана и очень хорошо помнит, что такое «приоритет «.
Виталик замер, как вкопанный — Босс его прочитал. Как книгу.
— Ну шеф!
Боцман восхищённо цыкнул зубом и лично побежал за одеялом для своего капитана, не заметив, как ему спину смотрят внимательные глаза Ахмеда.
— Ы.
— Дай пройти, нерусь!
— Ы.
— Да подавись ты!
Боцман сунул свёрток с подушкой и одеялом в руки перегородившему подступ к лестнице турку, раздосадовано сплюнул за борт и пошёл спать.
«Абрек, хренов!»
Глава 2
В которой Иван во второй раз в своей жизни посещает дальнее зарубежье
«Не нужен нам берег турецкий…»
Песня.
Тонкая серая полоска берега показалась на третьи сутки плаванья. На самом деле Ваня рассчитывал дойти до Турции за полтора дня, но не свезло — крепкий и порывистый ветер всё время дул прямо в лоб, или, лучше сказать, в нос кораблю. Высокая надстройка работала парусом, тормозя все усилия двигателя. Франц даже распотрошил одну из корзин с углём из кормового бункера и всю последнюю ночь топил печку, нагревающую теплообменник. Двигатель пахал на всю катушку, но скорости это не прибавляло. Ермолаев опустил в воду лаг, засёк время и сообщил, что они делают не больше семи километров в час.
Вот так. И крутись, как хочешь.
Маляренко занял своё кресло в рубке и велел Игорю подойти к берегу на два-три километра. Не ближе.
Издалека Турция не впечатлила. Голые безлесные горки, снова, горки и опять скалы. Кое-где рос кустарник. На этом вся, видимая в монокуляр растительность, заканчивалась. Иван рассмотрел, как в обрывистые берега бьёт прибой, вызвал боцмана и, вручив тому трубу, велел.
— Бди! Глаз от берега не отрывай.
Виталик радостно оскалился и умотал на верхнюю палубу.
«Ну-ну, звездочёт ты наш… недоделанный»
Одного взгляда на берег Ивану хватило, чтобы понять — даже если что-то и найдётся, высадиться на берег в этом месте нет никакой надежды.
К вечеру Виталик спустился с верней палубы тихий и с красными опухшими глазами. Он молча отдал Ермолаеву монокуляр и ушёл в кубрик. Первый выстрел был мимо.
«Мечта» шла на запад, вдоль лежащего на горизонте турецкого берега еще сутки. Наконец линия берега стала круто заворачивать к северу, и Иван приказал сбавить ход и двигаться прямиком к побережью.
Маляренко щёлкнул тумблером, включив эхолот, и покосился на часы. До сеанса связи с Севастополем оставалось полчаса.