За окном замелькали неясные тени и в машину взобрался милиционер. От его полушубка несло морозом. Следом, на заднее сиденье, сел путник.
Миша обернулся и рассмотрел незнакомца как следует. Высокий мужчина лет сорока. Лицо не испитое и чисто выбритое.
«Это хорошо»
— Так-с, — Никифоров врубил печь на полную, — а что там с документами случилось?
— Сгорели докУменты, тащсержант.
Голос у мужика в тулупе был виноватый-виноватый. Шалый и Никифоров переглянулись.
— А сам-то ты откуда тут взялся? В посёлке я тебя не видел.
— Погоди, — Предпринимательская жилка Миши почуяла прибыток и задавила все грустные мысли, — меня Миша зовут. Меня здесь все знают и все уважают.
— Иван.
— Работа нужна, Иван? Хорошая работа. Тяжёлая, но плачу я хорошо. Вот. Даже старший сержант подтвердит!
Мужик в ответ промямлил нечто непонятное. Ни «да «, ни «нет «. Миша кивнул водителю и тот тронул УАЗик с места, а цыган продолжал напирать.
— Ты же не пьющий, да? Такие люди мне нужны. Сразу бригадиром сделаю!
Пассажир на заднем сиденье странно закашлялся. Непонятно было, то ли он смеётся, то ли ему очень плохо.
— До райцентра подвезёте?
Сержант нажал на тормоз.
— Подвезти? Сначала запрос пошлём, кто ты есть такой на самом деле. А пока у нас посидишь. Ишь ты, — здоровяк ухмыльнулся, — раскатал губу. «Подвезёте «.
Человек на заднем сиденье заныл что-то вроде «отпустите «. Миша снова отвернулся к окну и к своим мыслям о сыне. С этим… существом в тулупе всё было ясно, такие картины он уже видел много раз. Сейчас мужика отвезём на выселки, там ему всё и объяснят.
Старший сержант довольно ухмыльнулся. С каждой приблуды, приведённой лично им, он получал до тысячи рублей. Мелочь, а приятно. Никифоров взялся за рычаг коробки передач и, уж совсем было, собрался тронуться в путь, как пассажир сзади громко хмыкнул.
— Чего ещё?
— Слышь, сержант. А хорошая у тебя машина!
Никифоров дёрнулся и обмяк. Миша встрепенулся.
«Что? Что?»
Последнее, что увидел подпольный лесопромышленник — фонтан крови, бьющий из его перерезанного горла.
Очнулся сержант от страшного холода, зверски болела голова, грозя взорваться изнутри. Милиционер захрипел и продрал глаза — он лежал на обочине дороги в одних трусах со связанными за спиной руками.
«Чёрт!»
Ноги тоже были связаны. И крепко притянуты к запястьям. Лежать в такой позе была жутко неудобно и тяжело. Сержанта тошнило, перед глазами временами плыли чёрные пятна, да такие, что родной УАЗик, тарахтевший в трёх шагах от него, не было видно.
«Обидно. Три командировки. Под пулями ходил. И тут на тебе — в двух шагах от дома!»