В силу естественной девичьей стыдливости, разделась Майя в отдельной комнатке предбанника и появилась в парилке, целомудренно подпоясавшись полотенцем. Увидев это, Вадим сделал то же самое.
Ему помогала сейчас профессиональная привычка — уметь на работе не видеть женщину в пациентке, сколь бы очаровательной она ни была за пределами врачебного кабинета.
Даже когда, ложась на полок, чтобы подвергнуться избиению пышным дубовым веником, Майя сбросила полотенце, явив взору Ляхова соблазнительные тугие ягодицы, он сохранил выдержку и присутствие духа.
Это, похоже, девушку несколько разочаровало.
— Как тебе это удается? — поинтересовалась Майя, когда они, распарившись до изнеможения, бросились в ледяную воду бассейна.
— Что именно? — сделал вид, что не понял, Ляхов.
— Вот это, — показала она глазами, выбираясь на бортик. — Я, откровенно говоря, не думала, что на меня можно смотреть, как на мраморную статую. Обычно мужики теряют голову, если словчатся заглянуть в вырез платья или юбка невзначай вздернется.
Вадим усмехнулся.
— Может, ты на лыжах перекатался? Как те монахи, что смиряют плоть непосильной работой?
Майя вскочила, выпрямилась, подбоченилась, изогнув талию и отводя назад плечи, плавно повела бедрами.
Ляхову пришлось изрядно поднапрячься, чтобы не среагировать на провокацию.
— Есть такое слово — «надо», — с улыбкой сказал он, подняв голову и глядя ей в глаза.
— Что — надо? — не поняла Майя.
Она первая отвела взгляд, села на лавку с ногами, обхватила руками колени.
— Надо уметь оставаться джентльменом в любых ситуациях. Хорош я был бы рейнджер, если бы вид голой красотки тут же срывал меня с катушек. Вот однажды пришлось вломиться прямо в гарем одного шейха. Визгу было! А бабоньки там все на подбор пышные, дебелые, не тебе чета. И без всего. Причем, что примечательно, бреют не только ноги и подмышки…
— Да ну тебя! — Майя брезгливо сморщила носик. — И чем дело кончилось?
— Согласно заданию. Взяли мы означенного шейха под жирные ручки, и через два часа он уже давал показания за полтыщи километров от своего оазиса.
— Интересно люди живут, — с завистью промолвила девушка.
— Ну, пойдем еще погреемся.
Полотенцем она больше не перепоясывалась, и следующие полтора часа прошли без эксцессов и сексуальной агрессии.
После бани они совсем немного выпили, и Вадим, наконец, улегся в отведенную ему постель.
Сон не шел, вопреки ожиданиям. Вадим дважды вставал и курил перед открытой форточкой, надеясь, что, как следует замерзнув, легче будет уснуть под теплым одеялом.
А потом тихонько скрипнула дверь. На пороге стояла Майя, подсвеченная сзади коридорными плафонами. На ней была длинная, отчего–то вдруг непрозрачная ночная рубашка. А он воображал, что она появится, по обычаю, в туалете более обнажающем, чем скрывающем. Впрочем, после бани смысла в этом не было.