В общем, было шумно и весело, царило оживление, которое отнюдь не часто происходило в скромной гостинице всего на полсотни номеров.
Елена не знала, кто из присутствующих является обычным постояльцем, кто осуществляет ее прикрытие, а кто составляет свиту господина коллекционера. Да ее это и не касалось, главное, при таком стечении народа не приходилось опасаться неожиданностей.
Она взяла у портье заклеенный плотный пакет, отошла в тень раскидистой пальмы, проверила содержимое. Все правильно, двадцать пятисотрублевых «Петров», чей дизайн почти не изменился за девяносто лет, только формат уменьшился вдвое.
— Положите, пожалуйста, в сейф. Я заберу его завтра, — распорядилась она, убедилась, что портье запер ячейку положенным образом, и только после этого подошла к Глану.
— Теперь все в порядке, Яков Мефодьевич. Можно и побеседовать, — она движением головы указала на свободный столик. — А вы, по сравнению с прошлым разом, недурно выглядите.
— Вам что–нибудь заказать? — Глан расстегнул пальто, повесил его и шапку на вешалку рядом со своим стулом.
— Спасибо, я и сама могу. Впрочем, пожалуйста, поухаживайте, двойной турецкий кофе и миндальный ликер.
Ей неожиданно понравилось то, чем она занимается. Совсем недавно нервничала, боялась всего на свете, а сейчас все чудесно изменилось. Дело не в том только, что она встретила Вадима, куда важнее было ощущение, что за спиной у нее теперь стоит мощная организация, которая и защитит, и поможет.
Ну и деньги тоже. В сейфе лежит очень неплохая сумма, не облагаемая налогами. С тем, что она получила раньше, этого хватит на пару лет безбедной жизни. К деньгам она всегда была неравнодушна, признавая правоту поговорки: «Деньги не приносят счастья, но успокаивают нервы». Она даже наскоро подсчитала, что если всю сумму положить в надежный банк под стандартные проценты, то даже они составят существенную прибавку к жалованью Владислава. А есть еще и другие, более выгодные способы вложения.
Глан щелкнул пальцами, мгновенно подскочивший гарсон (в барах их отчего–то принято было называть именно так. В трактире — половой, в ресторане — официант, в бир–халле — кельнер, а здесь — гарсон) принял заказ и через минуту уже обслужил.
Себе Глан заказал большую рюмку водки и бутерброд с семгой.
— Ну, поделитесь со мной своей радостью, милейшая Елена Артуровна. У нас, у стариков, своя радость, но ваша, конечно, не идет ни в какое сравнение. Признайтесь, ведь вы гораздо больше рады встрече с Вадимом Петровичем, чем мы — шансу получить предмет нашего вожделения.