— Да как же отходить? Мы же сейчас… — Валерий даже задохнулся от возмущения. Бой выиграть еще можно, безусловно. Ворота целы, сумеют их взорвать или нет — большой вопрос. Если взорвут и ворвутся, в здание Арсенала отойти, оттуда, по–хорошему, и за сутки не выбьют. Говорил же Леухин, что у него ЗРК есть. Очень может эффектно получиться — прямой наводкой зенитными ракетами по атакующей пехоте. И только совсем потом, запалив бикфордовы шнуры, чтобы разнести тут все к чертовой матери, бежать к реке и катеру.
Такой фейерверк тут устроить!
А так что же — уйти и оставить врагу все это богатство, историческое и реальное? Ведь только об этом и мечтают мятежники, только ради этого кладут своих людей без счета.
— Уходить, когда бой почти выигран?! Я не понимаю, господин военинженер. Ну, уходите. Бойцы подчиняются вам, я вам не подчиняюсь. По определению. Я вообще, если угодно, не в вашей армии служу! Только — последняя просьба. Пусть ваши ребята скатят пушки со стен, поставят их вот здесь, — Уваров указал, где именно. Рядом, колесо к колесу в полусотне метров от ворот, посреди аллеи, ведущей к главным дверям Арсенала.
— Они взорвут ворота, и тут я приму их на картечь. Ни один не переступит порога. Я один сумею стрелять из двух пушек. И увидите…
Леухин, тронутый его порывом, похлопал Уварова по плечу.
— Нормально. Если бы это было нужно — очень нормально. Я бы и сам с вами остался. Только ведь этого не нужно. Уж поверьте мне. Хотите отвести душу — не смею препятствовать. Только давайте так. Мы подготовим катер к эвакуации, вы стрельнете раз пять. Этого будет достаточно. И двух заряжающих я вам оставлю. А потом — отступайте к берегу. Остальное узнаете там. Договорились?
Слова коменданта показались вдруг Уварову убедительными. Может быть, действительно все продумано до него и за него, а сам он просто чего–то не понимает. Тем более наконец обратил Валерий внимание, на территории Арсенала, между его двумя главными входами и вокруг и даже в окнах и на балконах второго этажа мелькало гораздо больше людей, чем выходило по первым словам Леухина. Он сказал, что у него под командой примерно тридцать пять человек, а тут, навскидку, даже за вычетом убитых и раненых, суетилось под сотню.
Но раз так, и катер для эвакуации должен быть отнюдь не один!
Ладно. У всех свои игры. И его азарт, и готовность пасть в бою за эту, похоже, никому на самом деле не нужную крепость, выходит — бессмысленны. Так тому и быть. Но своего он не упустит. Просто чтобы было что вспомнить.
— Воля ваша, господин комендант. На том и сойдемся.