Увы! Давным–давно людьми, не знавшими диалектики и теории исторического материализма, были отлиты чеканные фразы на «золотой латыни»:
«Делай, что должен, свершится, чему суждено».
«Все будет так, как должно быть, даже если будет иначе!»
«Я сделал все, что мог, кто может, пусть сделает лучше!»
…Все. Бесконечное путешествие, похоже, закончилось. Тысячи километров пешком, на колесах и гусеницах, морем, реками, снова на колесах. Когда интересное, когда мучительно страшное, но закончилось. Разумеется, миллионы землян до них — кто волею судьбы, кто из собственного интереса, выгоды или просто удовольствия — совершали и не такие вояжи. Сопряженные с куда большими трудностями, испытаниями, жертвами. Кто искал Эльдорадо, кто — истоки Нила, Беловодье, северо–западный проход или короткий путь в Индию.
Доходили до цели, а бывало, и не доходили. Но о тех, кто не доходил, — разговор особый, а чаще всего — вообще никакого разговора.
Но каждого волнуют прежде всего собственные трудности и заботы. Ляхов и остальные — дошли. С достаточным запасом времени по Днепру поднялись до самого Смоленска, где с глубоким сожалением пришвартовали в речном порту верный катер. С обычной у людей надеждой когда–нибудь к нему еще вернуться. При благоприятном развитии событий. Если ничего не получится, они тоже к нему вернутся, но совсем с другими чувствами.
В городе нашли подходящую машину и вот — приехали. В то самое место, к которому стремились, и приблизительно в нужное время. Если память, хронометры и сочетание мировых линий не обманывали.
Остановились на опушке древнего елового бора, вплотную примыкавшего к ограде базы «печенегов».
Вадим помнил вопрос, заданный им примерно здесь же Тарханову, но полугодом раньше. Почему хозяева базы не озаботились тем, что гигантские, в телеграфный столб толщиной, черные от времени ветви перекрывают трехметровый бетонный забор и при должной подготовке вполне позволяют проникнуть на ту сторону. А с подходящей, языком охотников выражаясь, «засидки», устроенной в развилке сучьев, можно взять под снайперский обстрел чуть ли не каждый дом на территории и любую дорожку, ведущую к штабным коттеджам.
И ответ помнил: «Не считай пехоту глупее себя. Мы не все еще книжки на свете прочитали, а вот сделать по ту сторону елок запретку и еще одно заграждение в три кола — сообразили. А на елку — попробуй, влезь. Я бы не советовал».
Ляхов тогда еще огорчился: «Неужто Сергей все–таки обиделся? А и делов–то было», — без всякой задней мысли он накануне выразил изумление, что Тарханов Джека Лондона не читал. В гимназических еще кругах общения Вадима знание подобных текстов подразумевалось настолько самоочевидным, будь то Лондон, Гашек или Ремарк, что сослался он на цитату из «Смирительной рубашки», будто на таблицу умножения. Не задумываясь. А оказалось, Сергея это зацепило. Что в принципе было странно. Он ведь сам никогда не комплексовал по поводу того, что не знает наизусть многочисленные уставы — боевой, караульной, внутренней и гарнизонной службы, а также те справочники, благодаря которым Тарханов управлялся с любой военно–транспортной техникой.