— Уж вам-то точно совсем чуть-чуть, — сказал Мизинов, вынув револьвер из кобуры Лукина и взяв из его рук планшет. — Я был прав, Евгений Карлович, планшет японский, из наших запасов.
— И японцев ваших скоро в море скинем! Вместе с вами! — Лукин осмелел и зло выкрикивал короткие фразы, брызгая слюной: — Пусть я погибну, это не меняет вашего краха!
— Караул! Увести! — крикнул Мизинов, отворив дверь.
— Моя смерть вам ничего не даст! — кричал Лукин, дергаясь в руках караульных. — Зато ваша… ваша положит конец этой гнусной войне, которую вы развязали против своего народа!.. Будущее не за вами!.. Оно вами проиграно!.. У вас его нет!..
На допросе Лукин не стал молчать и что удивительно, даже не попросил за откровенность сохранить ему жизнь. Он действительно был Лукиным, иркутским учителем. Призванный в армию в четырнадцатом, дезертировал с фронта и затаился в тайге. Когда пришла смута, понял, что настала пора извлечь из этого личные выгоды. Вступил в партию большевиков и записался в партизанский отряд. С тех пор уже четвертый год сражается за счастье трудящихся.
Поведал он и о смерти разведчиков, и о геройской гибели подпоручика Пронина — не сказав ничего Струду, тот предпочел умереть. За недостатком времени его не стали пытать и расстреляли. «Случаются и у вас герои, не возражаю», — ехидно скривился Лукин.
Как человек военный, Струд понимал, что Мизинов с нетерпением ждет возвращения своих разведчиков. А потому ничего не оставалось, как действовать наобум. Струд сам прекрасно понимал, что его замысел шит белыми нитками, что любой офицер с опытом разглядит в Лукине насквозь штатского человека. Но выхода у него не было, да и время поджимало. Кроме Лукина посылать было некого — тот хотя бы внешне походил на офицера. Переодев его в форму Пронина и дав наставления, Струд отпустил его к Мизинову.
«Вернется — здорово. Не вернется — что ж поделаешь», — думал командир.
Мизинов слушал рассказ Лукина и сокрушался о том, что еще и боев-то не было крупных, а люди гибли. И какие люди!
— Я знаю, что вы меня расстреляете, — сказал Лукин.
— Сожалею, но не смогу доставить вам такого удовольствия: вы не офицер, — оторвался Мизинов от раздумий.
— Все равно! — выпалил раскрасневшийся Лукин. — Я готов умереть. Чем я хуже вашего офицерика?..
— Пора с этим кончать, мы и так потеряли много времени, — на следующий день сказал Мизинов Яблонскому. — Приведите его.
Яблонский скомандовал, и вскоре в штаб ввели Лукина. Мизинов сидел за столом и задумчиво смотрел на пленного.
— Евгений Карлович, оставьте нас одних, — приказал Мизинов. Начальник штаба попробовал возразить, но Мизинов был категоричен: