Станичники начали уставать, нервничали, нетерпеливо переминались с ноги на ногу. «Тридцатидворные» посовещались между собой, на середину крыльца вышел самый старший — семидесятитрехлетний казак Балалахов — и, как сумел, прокричал в толпу:
— Потише тама! Щас будут! Ишь, войско собралось, терпения нимало нету!
— Да чего терпеть-то? — возмущались казаки. — Взялись силой, так осиливать надо-ть! А то ведь энти красные-то, знамо дело, лишаями наросли на нас, промешкаем — тут как тут будут!
— Не будут! — прохрипел Балалахов. — Не дадено таперича им правов таких! Кончились их права! А вы не гомоните, бойцы, тоже мне, так вас разэдак! — Балалахов вернулся на свое место, сел, недовольно озираясь по сторонам.
Казачки пошумели еще минуту-другую, и вот в конце станицы показался посиденошный[24]. Он подбежал к крыльцу, перевел дух и выпалил:
— Едут! Иван Герасимович едут!
Все приосанились, замерли и устремили глаза в сторону Крапивной Пади, откуда, судя по всему, и должен был показаться окружной атаман.
Наконец, он показался. На кауром жеребце, в сопровождении двух казаков, он наметом подскакал к правлению и ловко спрыгнул на землю. Передав коня посиденошному, взбежал на крыльцо и сразу же обратился к казакам:
— Станичники! Власть коммунистов в нашем округе кончена!
— Любо! Любо! — зашумела толпа, но то была уже не толпа, которую недавно ругал старик Балалахов, а самое настоящее войско, дышавшее единым порывом и внимающее своему командиру.
— Отныне мы свободные граждане! — восклицал Камов, и его узкие китайские глаза казались пьяными от свободы. — За советскую власть без коммунистов! Это пока, там поглядим! Продразверстку долой! — этот лозунг особенно понравился казакам, они снова закричали, поддерживая своего атамана.
— Мы будем проповедовать свободную торговлю, — продолжал Камов. — Расширять и укреплять ее!
— Верно! Правильно! Надоело! — кричали казаки.
— Арестовывать только коммунистов, остальное население не трогать! Они такие же обманутые большевиками, как мы с вами!
— Не тронем! В обиду не дадим!
— Военных мобилизаций не будет! Хватит нашими жизнями завоевывать чью-то победу! Все коммунистические ячейки долой!
— Долой! — и этот могучий единый возглас эхом повторили вокруг тайга и горы…